– Что такое?

– Мэровский сынок опять в караоке быкует, с диджеем рамсит. Пойду, разберусь, я к нему подход уже знаю, – он поднимается с места и, допив одним глотком пиво, уходит.

 Я в руках свой бокал верчу. Пиво вкусное, явно не дешевое, крафтовое. Но мне не идет. Просто не хочется.

 Над сценой опять загорается свет, Бэлла у микрофона стоит. На этот раз она песню повеселее поет. И я смотрю на нее, как завороженный, – на фигуру, напоминающиюую песочные часы, на алый рот, который девушка слишком уж сексуально открывает, когда высокие ноты берет, на глаза блестящие даже в полумраке.

 Но почему? 

 Почему она любовница Лейтовича? Неужели такая как она, себе нормального, свободного мужика найти не могла?

 Деньги, товарищ капитан, деньги. Сейчас все купить можно.

5. Глава 4. Бэлла

Бэлла

 Как Томас Йонасович и просил – выходя опять на сцену, я исполняю современную песню. Пою, под музыку плавно двигаюсь, и на сыночка хозяина моей жизни смотрю. А тот мне улыбается, довольный. Как на отца похож, даже ухмылки у них одинаковые.

 Парнишка на моих глазах из несуразного подростка превратился в симпатичного юношу. Про похождения его я уже наслышана, весь в папку, которым был Йонас лет пять-десять назад. Мне рассказывали, что ни одной короткой юбки на красивом женском теле он не пропускал. Но ни одной из них не обещал места рядом с собой, жену менять ни на кого он не хотел. 

 Пою следующую песню, уже из списка Лизы. Так-то мы с ней ладим, можно сказать, что дружим. Она нормальная, хорошая. Помню, что Лиза была первой, которая узнала про нас с Йонасом. И молчала, никому не сказала. Слухи в этом злачном месте распространяются со скоростью света. Как только они до Анны еще не дошли? Хотя чувства своей жены Йонас бережёт. Если ей хоть кто-то намекнет – не сносить тому головы.

 А что Лизка про должность свою напомнила, так это не в первый раз. Только вот она меня не уволит, ей Йонас не позволит. Как и мне уйти по своему желанию. Пробовала я уже. И уйти не только с работы, но и из жизни Йонаса. Что было потом даже вспоминать больно.

 Мой песенный сет подходит к концу. Пою уже заключительную песню, о большой и светлой любви. Веду взглядом по залу, наблюдая привычную картину: как люди жрут и бухают. Да, некоторые смотрят и слушают. Как например наш новенький. Артем вроде – так его Лёшка представил.

 Его взгляд вызывает у меня странные ощущения и дело не только в мурашках, которые бегут по коже. Не могу объяснить, сама не понимаю. Волнует меня этот взгляд, тушуюсь. Но я при этом упорно смотрю в его тёмные глаза.

 Беру последнюю высокую ноту. Музыка замолкает, гости начинают аплодировать, кричать "браво". Я делаю лёгкий поклон и собираюсь покинуть сцену, но вдруг вижу, как Йонас поднимается с места, а Лиза дает ему микрофон.

– Анна, любимая, – начинает говорить он и я замираю на месте, хорошо что свет на сцене приглушили, и я уже стою в тени, – двадцать лет совместной жизни в браке называется фарфоровой свадьбой. За эти годы мы с тобой смогли вылепить из грубой глины элегантное и красивое украшение. Однако фарфор – материал хрупкий и нам нужно трепетно беречь то, что мы сами изваяли. Все эти годы с тобой прошли как один день. В уюте, тепле, счастье и взаимопонимании... – он все говорит, а меня трясти начинает. Нет, не от ревности. Ее я давно не испытываю. От боли, от зависти и... от злости. На Йонаса, да, но в первую очередь на себя.
Йонас заканчивает свою речь и Лиза выносит на подносе большую коробку, перевязанную атласной лентой. Подарок. Для Анны.

 Даже знать не хочу, что там. Спускаюсь со сцены и степенно иду к подсобным помещениям. Только вот ноги дрожат, меня вообще как в лихорадке начинает бить.