- Это и правильно, - кивает Тимур. – Устал, пацан? Ничего, немного осталось.

Тимур улыбается, глядя на Мирона. Он пытается найти общий язык с моим сыном, в отличие от отца, который и не посмотрел толком на мальчика. В груди Рината ничто не шелохнулось, когда он увидел ребёнка. Впрочем, это его право. Я не собираюсь заставлять его начинать общаться с сыном. Если не хочет, пусть держится подальше от нас. Так будет даже лучше. Не нужен Мирону такой безответственный отец.

Отвожу Мирона к неврологу, и женщина внимательно разглядывает мальчика. Она бормочет себе под нос какие-то несвязные слова, пытается что-то сказать мне, но продолжает изучать реакцию моего сына. Он вполне нормальный, но не может говорить. Мой сын немой, и мы должны исправить это, чтобы его жизнь стала полноценной. Однако теперь я буду учитывать все риски: если есть хотя бы малейший сделать хуже, то я сто раз подумаю, прежде чем приму решение.

- Понимаете, у вас странная ситуация. По снимкам, которые вы принесли из другой клиники, я вижу отклонения, похожие на деформацию самого снимка. Сделаете МРТ у нас, тогда многое прояснится. Однако вам следует посетить ещё детского психолога. Сегодня Максим Викторович не принимает, но обязательно запишитесь на завтра. Я уверена, что проблема кроется глубже, чем вам кажется.

- Это серьёзнее?

Прижимаю сына к себе, а врач покачивает головой.

- Только для вас. Я пока не стану делиться своими выводами, но пока я вижу перед собой здорового мальчика. Давайте обсудим всё после получения всех результатов анализов и после разговора с психологом. Хорошо?

- Конечно.

Пусть мне и хочется задать ей множество вопросов, заставить поделиться своими подозрениями, но я понимаю, что без нужных анализов всё это останется простыми домыслами.

Мы делаем Мирону МРТ, и нас отправляют домой.

Завтра назначен приём у психолога, после которого нам обещают поставить хотя бы предварительный диагноз. Даже педиатр смотрит на нас с подозрением, словно считает умалишёнными. И мне не нравится это, но я понимаю, что выбирать в нашем случае не приходится. Надеюсь, что Тимур не подкупил врачей, и те делают настоящее обследование, а не ради галочки.

В гостиницу мы возвращаемся уставшие. Мирошка обедает и засыпает, а я мечусь из угла в угол и не могу найти себе место.

Телефон звонит, и я боюсь, что это снова Ринат, но нет.

Тимур.

Сильнейшая пульсация в висках становится причиной лихорадочной дрожи по всему телу. Меня колотит как сумасшедшую. Отвечаю и подношу телефон к уху.

- Эля, я сейчас зайду к вам в номер.

Точно.

Он ведь предупреждал, чтобы никого не пускала, что даже сам будет заходить по предварительному звонку.

Приближаюсь к двери и открываю.

- Не стоило беспокоиться. У меня теперь есть ключ.

Хмыкаю.

Что помешает Ринату получить ещё один ключ от нашего номера, если сильно захочет этого? И как теперь чувствовать себя в безопасности здесь?

Тимур проходит и запирает за собой дверь.

- Мы с тобой должны поговорить о том разговоре с Ринатом.

- Я не звала твоего брата и не общалась с ним вчера. Я не знаю, откуда ему стало известно, где мы будем находиться, если ты хотел поговорить об этом.

- Я не обвиняю тебя ни в чём. Всё хорошо. Я должен пояснить его слова, которые напугали тебя.

О том, что один брат покушался на жизнь другого?

Они действительно испугали меня, и я не уверена, что Тимур расскажет правду сейчас. Кто мешает ему сказать то, что будет выгодно? С другой стороны, он мог промолчать и не начинать этот разговор, но всё-таки сам решил прийти и поговорить.

- Ты можешь не утруждаться. Мне нет дела до ваших разборок. Ты помогаешь мне вылечить сына, а я выполню свою часть сделки и стану твоей женой по документам.