- А если нет? – Не унимается. С размаху ставит стакан на стол. Бесится. Заказчик ждёт, жопа у всех горит. У Красова в первую очередь.

- Выясню. – Бросаю коротко.

- Надо её отпускать, проследить.

- Она не глупая. На дно ляжет, или смоется за бугор. Не приведёт она нас к диску. – Красов морщится, отпивает виски из бокала.

- Мне тут сказали, что ты и Слободский в одной части служили. Знали друг друга очень хорошо. Даже дружили. – Давит на меня. Справки наводил. Не доверяет. С чего бы?

Кулаки сжимаю под столом с такой силой, что кости хрустят. Терплю. Потому что мне позарез нужно, чтобы в это дело никто не лез. Потому что эта лживая сука моя и ничья больше. Как увидел её в той комнате, напуганную, уставшую, со спутанной причёской и губами в крови, в этом свадебном платье, которое она не имела права надевать, сдохнуть хотелось. Думал, всех поубиваю, а потом и её тоже. Чтоб исчезла из моей жизни навсегда. Потом отпустило. Решил, что трахну и выброшу. Диск и без неё найду. Не смог. Не хочу так. Хочу, чтоб имя моё по слогам говорила, как раньше. Чтоб стонала и скулила. Чтобы в ухо шептала «люблю», а потом кусала и зализывала раны. Не смогу. Не хватит мне одного раза. Двух не хватит, десятков, сотен, жизни не хватит. Невозможно так. Ненавидеть и желать до маразма, до судорог.

- В общем так. – Прерывает мысли Красов и хочется ему мозги из черепа выбить. – Даю тебе неделю, потом подключаюсь.

- С хера ли? Мы с тобой, Сергей Иванович, кажется, договорились год назад. Я твою дочь бешеную в узде держу, ты мне свободу действий даешь и не лезешь в мои дела. – В моменты злости всегда перехожу на ты. Красова это бесит, но он сдерживается.

- Заказчик меня трясёт, как яблоньку в саду. А мне на старости лет зачем такие радости? А, зятёк?

- На пенсию значит иди. Раз нервы шалят. – Меня этот разговор «ни о чём» начинает подбешивать. Начальник мой знает, что дела я всегда завершаю. С чего бы в этот раз он полез непонятно. Про заказчика мне пусть не вешает. У нас все они нервные и все очень торопятся. Значит, остаётся одно. Под меня кто-то роет, и это сейчас пиздец, как не вовремя.

- Внуков бы мне. Тогда можно и на пенсию. – Внезапно сводит тему не просто в другую колею, а в болото дерьма. – Как там Света моя? Когда она нас порадует?

- Когда дурь у неё из вен выйдет.

- Она что, опять? Так ты её в узде держишь? – Красов хватается за сердце, и это не представление. Дочь ему попила крови достаточно.

- Нет. Не рискнёт.

- Ну так год прошёл уже тогда.

- И этого достаточно? Закрыли тему. Ещё раз начнёте в кровать ко мне лезть – пойдёте нахуй вместе со Светой. А теперь с вашего позволения, пошёл работать. – Дверью грохнул так, что стёкла задребезжали, ответа ждать не стал. Вышел на парковку, достал письмо, прикурил. Бумага измятая, порванная и склеенная заново. Края подпалены. Что я только не делал с ним за все эти годы, но так и не смог избавиться. Сотни раз читал и, кажется, пора перечитать снова. Пока не поплыл опять от этой дряни, как тощий немой пацан.

*******

«Привет. Я знаю, что ты сейчас читаешь это письмо. Совсем недавно я думала, что мы с тобой одно целое, и разлучить нас не сможет ни война, ни смерть. Я ошибалась. Прости. Оказалось, что мир не делится на чёрное и белое. И я прошу тебя оставить меня в покое, Демид. Я больше тебя не люблю. Я счастлива. И я тебя отпускаю.»

Всего несколько строк в ответ на десятки писем. Несколько строк, которые воздух выбили из лёгких, и кровь выпустили из вен. Да, я предал её. Позволил Ане увидеть похоронку с моим именем, но так было нужно. Только так я мог обеспечить ей достойное будущее со мной. Детдомовский пацан без образования, без связей, без будущего. Гонимый отовсюду с волчьим билетом бывшего беспризорника. Что я мог дать ей? Вонючую общагу с тараканами, нищету и снова голод. А я не хотел, чтобы она так жила. И бывший тогда полковником Красов, предложил мне другую жизнь, деньги, уровень. Но выполнять эту работу, под своим именем я больше не мог. Слишком высокие были ставки. А значит, я должен был умереть. Для всех. Даже для самых близких. Хотя кроме неё у меня никого не было.