Натянула на уши большие наушники, подобрала под себя колени и уставилась в окно. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый. Из открытой двери вдруг откуда не возьмись появилась чёрная борода. Я даже дернулась по инерции, поезд как раз останавливался. Мои глаза полезли на самый лоб, а сердце начало скакать по всей грудной клетке. Шикарный, просто восхитительный мужчина в белой майке и коротеньких шортах. Бицепсы играют на его руках, а на груди перекатывается каждая мышца. Живот плоский, я даже кубики могла бы посчитать, если бы была немножечко ближе к тому животу. А какие длинные ноги и острые коленки. Да у меня даже дыхание сперло, когда я пробежалась восхищённым взглядом от щиколоток и задержалась на узких бедрах.

С пола подобрали челюсть абсолютно все, даже румынский папа! Но вот беда, объект восхищения не перепутал купе и даже мимо не проходил, он появился здесь специально ради меня! О, мой любимый гад! И почему тебе не сидится в своём вагоне?!

– Злата, собирайся, – он просто кивнул головой в мою сторону, а я уже задохнулась.

White Christal, чтобы сломалось оборудование на парфюмерной фабрике и его перестали продавать. 

– Не пойду, – ответила, как отрезала, даже голову отвернула к окну.

Но думаете сработало? Нет! Этот засранец имел свои планы и совсем не собирался считаться с моим мнением. Уф, какие сильные руки. Да это даже не руки, а настоящие лапы Гималайского медведя. Они тянут меня за собой и просто силой заставляют идти. Я за ним не шла, а бежала. Один вагон, второй, третий… Да я даже шлёпанцы потеряла на половине пути, пока пыталась догнать Любимского. А он, как та нерушимая скала, был непреклонен и непоколебим: одной рукой сжимал мою дорожную сумку, а другой – моё запястье. Как бы синяки не остались на коже от такой любезной заботы нелюбимого босса.

Наконец-то мы закончили свой марафон и остановились напротив одного купе. Меня просто впихнули внутрь, а затем, когда закрылась дверь, прижали спиной к прохладному дереву. Тысячи мурашек забрались под мой сарафан и побежали, поскакали к самому затылку. Он смотрел на меня с высоты своего роста и хмурился от злости. Всё понятно. Обиделся, что я купила ему билет в плацкарте, а не в своём купе. Я пыталась дышать ровно и спокойно, но где-то глубоко в душе понимала, что избежать наказания не получится. Казнит без суда и следствия, даже адвоката не позовёт, злопамятный подонок!

– Злата Дмитриевна, как это всё понимать?

Он уставился на меня предупреждающим взглядом. Я криво улыбнулась и попыталась ускользнуть из-под массивных лапищ Любимского, но тщетно. Меня схватили за запястья и завели их над головой, ещё больше впечатывая в дверь все мои позвоночники. Больно-то как…

– Весело да? Весело издеваться над собственным шефом? Я же просил купить билет в одном купе? А ты? Что сделала ты? – он рвал и метал, точно, как Гималайский мишка в зоопарке. Только бы не заржать в голос, а то сейчас как завоет.

– В моём купе закончились билеты.

– Неужели?

Выгнул тёмную бровь в дугу и склонил своё лицо так низко, что я готова была поклясться, как ощутила щекотку на своей щеке от его бороды. А потом его голубые глазища превратились в грозу. Он сверлил меня убийственным взглядом, точно метая молнии.

– Значит так, – сухо протянул и отвернулся, переводя дух, бедненький ты наш. – До конца поездки вы наказы. Едете со мной в одном СВ и докладываете по объекту. Понятно?

– В СВ? С вами?

– Со мной, – лязгнул его голос, как молот в наковальне. – Что не нравлюсь?

Он честно спросил, а я честно мотнула головой. Отрицательно, конечно.