– Роман Павлович, я тогда пойду? А вы, если что, зовите, – медсестра обратилась к боссу и, получив в ответ одобрительный кивок головы, закрыла дверь с обратной стороны кабинета.

Мы остались наедине: мой стрессогенный фактор, кошерный диван и я. Босс молчал, молчала я. Смотрели друг на друга, удивлялись. Он искусно вёл своими темными бровями и чесал бороду, скользя изящными пальцами по чёрным волоскам, а я моргала быстро-быстро и дышала так громко, что перебивала звук тикающих часов на мужском запястье.

– Ну, колись, Златовласка, как ты докатилась до такой жизни? – босс уставился на меня, нервно улыбаясь.

– В смысле? Докатилась? Вы о чём?

– Что, декрет на носу? Так я тебя не пущу, – произнёс на полном серьёзе, а я аж закашлялась от неожиданности, прикрываясь ладонью. – Тошнит, да? Чего рукой прикрываешься?

– Какой декрет? Вы в своём уме, любимы… Роман Павлович? С чего вы решили, что я беременная?

– А не было повода?

– Повода? – повторила я за боссом, как попугай заморской породы.

– А кто в обморок шлёпнулся? Я, что ли?

– Я?

– Ты. Кстати, знаешь, ты очень тяжёлая, как для девушки твоей комплекции.

– Не поняла. Вы сейчас назвали меня толстой?

От неслыханной наглости я даже поднялась с кошерного дивана и резко встала. Ох, зря я это сделала так неожиданно. У меня же подкосились поджилки и задрожали щиколотки. Да я, за малым, чуть лужицей не растеклась возле пары чёрных туфлей, начищенной до жуткого блеска в моих глазах. Босс среагировал молниеносно, ловко подхватив меня за локоть. Его длинные пальцы сжали мою руку, а тяжёлое дыхание колыхнуло волосы на моей макушке головы.

– Осторожно, золота… Злата, – выдохнул Любимский, да томно так, что я немало удивилась.

– Я не толстая и не беременная, понятно вам?

Он молча кивнул головой, но разжимать тиски своих пальцев на моей руке ни разу не спешил. Так и стояли в причудливой позе, пока на рабочем столе босса не затрещал стационарный телефон. Любимскому пришлось отвлечься и отпустить меня на свободу. Только, разве мне нужна была та свобода? Я же, как и все дурочки нашей фирмы, поддалась его обаянию ещё там, в лифте. Так-с, стоп! А в лифте правда что-то было или это был мой тупой бред, ну, когда я из-за жары шлёпнулась в обморок?!

Он с кем-то говорил, а я молчала. Ну молчала – громко сказано. Я глаз от него не отводила, а в мыслях ругала похлеще, чем матёрый сапожник. Ишь, чё удумал? Девушка потеряла сознание и на неё «туточки» нацепили клеймо «беременная»! Уф, ещё и толстой меня оскорбил, гад! Я не толстая, нет. Просто плотно пообедала накануне. Да и шпильки мои, знаете сколько весят? Там же набойки металлические! Вот и тяжёлой показалась, но не толстой, ни разу.

Босс махнул рукой в мою сторону, будто отбиваясь от назойливой мухи, а потом шикнул: «Свободна». Поджав коленки, я поползла к выходу, напоследок обернулась и прожгла огромную дыру на чёрном затылке. Подонок, как я тебя ненавижу. Чтоб ты подавился своей желчью, а у скорой помощи закончился бензин в бензобаке!

4. Глава 4

Я уже тысячу раз пожалела об этой поездке. В купе подсели такие соседи, что лучшим было ехать в одной повозке с соломой. Она-то бы и звука не издавала по крайней мере, а тут... Представьте себе: румынская семья – мама, папа и двое детей. Они всё время говорят на иностранном языке, смеются, ругаются, едят, пьют, а мне так и хочется высунуться в открытую форточку и выпрыгнуть из поезда прямо на ходу. А какие запахи появились, даже не передать словами. Жара. Июль в самом разгаре, а у них солёные огурчики, вареная картошечка, домашняя колбаска и много чего ещё. Я вот клянусь, в жизни больше не буду ездить в купе! Лучше плацкарт. Там хоть по коридору развевается аромат и трещат все по очереди, сливаясь в обычный белый шум.