За спиной послышались аплодисменты. Обернулся. Ну, надо же, какие зрители! Бывший моей поганки стоит в метрах десяти и так громко хлопает в ладони, будто в последний раз.

– Динамит? – осмелился подать свой голос.

– Отвали.

– Ты же не её жених, верно? 

– Сомневаешься?

– Уже нет, – нагло заявил, раскидывая конечности по бокам. – Только что убедился. Да у вас ней даже секса не было, иначе бы не получил только что морде.

– Закройся уже, «убожище», – я собирался уходить и даже успел сделать несколько шагов в сторону дома, как неожиданно на моё плечо легла тяжёлая рука.

– Оставь в покое мою жену. 

– Что? – обернулся. – Жену? А не охренил ли ты, Казанова?

***

Я ворвалась в спальню, как настоящая фурия. Едва дверь не снесла с петель – так резво заскочила внутрь. Отшвырнув в сторону босоножки, поплелась в душ, пока в комнату не надумал заявиться один Гималайский мишка. Руки он решил распускать, да ещё и на мои ягодицы, а зубов потом досчитается? Хоть он и босс, и даже временный "бойфренд", но лапать меня за задницу – перебор.

Я юркнула в душ, намереваясь поскорее смыть с себя пыль. Подставила лицо под тёплые струйки воды, прикрыла глаза и вот тебе на – перед глазами он! В подкорке он, запах его в лёгких, следы его рук на коже... Нет, Злата, нет! Тебе не нравится твой босс. Он неадекватный неандерталец, что с него взять? Поматросит и бросит, а оно надо такое счастье? Вот нисколечко! Послушавшись голос разума, врубила на полную мощь холодный поток воды. Даже зубы застучали от холода. Переборщила. 

Вышла из кабинки и закуталась в большое банное полотенце. Чёрт... забыла свою любимую пижаму. Ну, ладно. Буду надеяться, что Любимского где-то носят черти и в спальне по-прежнему пусто. Высунув нос в небольшую щель, бегло осмотрелась по сторонам. Никого. Какое счастье. Уверенная в своём одиночестве, покинула санузел и поплелась к дорожной сумке. Успела вытащить пижаму, как неожиданно скрипнула дверь. Мне бы спрятаться куда-нибудь подальше. Забиться в угол и не дышать, а нет. Я, как полоумная, стою напротив входной двери и смотрю на мужской силуэт.

В сердце кольнуло иголкой, а под кожей натянулись все струны. Разбитое лицо Любимского оказалось ударом под дых. Я думать забыла о своём неприличном виде. Бросилась ему на встречу, но споткнулась о дорожную сумку, чтоб её черти сожрали на ужин. Рухнула на мужскую грудь, а полотенце рухнуло к моим ногам.

– Ого! – воскликнул Любимский, удерживая меня за талию и не смотря в глаза. – Так ещё меня не встречали. Колись, Златовласка, влюбилась, да?

– Нет, – слишком яро мотнула головой и одинокие пряди волос проехались по широким плечам.

Отстранилась от босса и давай с пола поднимать полотенце. Я краснела, как варёный рак, ловя боковым зрением пожирающие всю меня голубые глазища. Гималайский мишка даже сглотнул и шумно выдохнул, задерживая свой взгляд на моих... хм, надеюсь, коленках.

– Почему у вас разбитая губа и кровь на щеке? – спросила я, обернувшись полотенцем. – Вы что упали, Роман Павлович?

– Нет, – возразил, широко улыбаясь. – Воспитывал Мирона.

– А-а-а, – протянула я. – Смотрю, он вас тоже так не кисло воспитал. Можно узнать, а что вы не поделили? Что за драка?

– Из-за тебя, Злата.

– Да ладно? Вы же оба меня ненавидите.

– Кто тебе сказал такую чушь? – босс сделал в мою сторону несколько шагов, а у меня сердце убежало прямо в пятки и решило не стучать.

20. Глава 20

Я забилась в дальний угол, надеясь укрыться от подвыпившего босса. Обхватила себя руками и вжалась в стену, ощущая каждым позвоночником шероховатость обоев. Когда Любимский подошёл ко мне вплотную, я сглотнула слюну и отрицательно мотнула головой, призывая мужчину больше не сокращать дистанцию.