19. Глава 19

Роман 

Лютикова сбежала как трусливый котёнок. Маленький такой, беззащитный комочек. Даже коготки ни разу не выпустила, что, естественно, не мало удивило. Я стоял на обочине и смотрел вслед удаляющейся машине. Как она, а? Прыгнула в такси и захлопнула дверь прямо перед моим носом. Опомниться не успел, как матёрый водитель ударил по газам. И что это было? Что за побег? Разве куранты пробили двенадцать раз и теперь нашей Золушке пора возвращаться к злобной мачехе? 

Решил набрать поганку на мобильный, а потом вспомнил, что отныне я в её чёрном списке. Ну, и ладно. Как-нибудь переживу. Прикупив для компании небольшую бутылочку увеселительного, поплёлся в сторону набережной. Присосался губами к горлышку бутылки, намереваясь забыться, но ни черта не забылось. Стоило только закрыть глаза, как в подкорке настойчиво всплывал её образ. Эта пигалица точно забралась мне под кожу. Основательно так засела и совсем не хотела уходить. Поняв, что схожу с ума, поймал такси и в течении получаса вернулся в особняк. 

Видимо, я переборщил с увеселительным. Ноги заметно путались, а тело становилось слишком расслабленным. Я прошёл во двор и, решив, что нужно подышать свежим воздухом, утроился на лавочке. Смотрел на тёмное небо, разглядывая созвездия, когда послышались чьи-то шаги. Я напрягся, но через короткий миг снова откинулся на спинку, примечая любимую поганку. Ухмыльнулся своим мыслям. "Любимая поганка" – и когда она только успела приобрести подобный статус?! Возможно утром, когда я накинулся на её губы, желая выплеснуть злость, или же сегодня вечером, когда девушка устроила плач Ярославны прямо на моём плече?

Пока я думал, Лютикова всё приближалась и приближалась. Сделав вид, что видеть меня не видит, она обогнула лавочку и ускорила шаг. Я присвистнул ей вслед, а потом ещё крикнул:

– Эй, ты. Иди сюда. Дело есть.

Знаю, что грубо. Возможно, переборщил, но сработало! Девица обернулась и потопала в мою сторону. Встала напротив меня, взирая сверху как строгий конвоир перед заключённым:

– Эй, ты. Что надо? – скопировала мою интонацию.

– Снимай каблуки.

– Чего?

– Говорю, выкинь свои шпильки – будем танцевать.

Лютикова криво ухмыльнулась, округляя глаза и приподнимая брови:

– Роман Павлович, вы очень галантный кавалер, но нет. 

Я резко вскочил на ноги. Не ожидая от самого себя подобной прыти, ухватился руками за женскую талию и подпевая себе под нос последний хит, который раз сто услышал этим вечером на побережье, принялся слегка покачивать бёдрами:

– Ты в меня так влюблена. Я же вижу, мадам.
Что мне говорят твои губы, говорят твои глаза.
Ты в меня так влюблена, что попала в капкан.
Выбраться я тебе не дам, ты моя, о-о.

– О-у, да вы романтик, Роман Павлович, – протянула Лютикова с неким ехидством.

– Т-ш, – поднёс палец к пухлым губам, призывая молчать. – Не порть момент.

Злата широко улыбнулась и, одобрительно кивнув головой, позволила закружить себя в импровизированном танце. Я смотрел на неё сверху-вниз и не мог оторвать глаз. Она не реальная в этом в платье. Изящная шея, хрупкие плечи, тонкая талия. Мне так и хочется касаться каждого сантиметра её манящего тела. И я-таки позволил себе быть немножечко наглее. Опустил ладонь чуть ниже поясницы, слегка пробежался пальцами и замер, ожидая реакции. Когда ответа не прилетело, сжал округлые полушария, о чём сразу же пожалел. Замахнувшись, Лютикова влепила мне звонкую пощёчину.

– Придурок, – брезгливо фыркнула и толкнув меня в сторону, убежала прочь.

Я туго соображал, не понимая, что сделал ни так. На танец пригласил, песню спел, взглядом голодного пса смотрел?! Ну, что, что было ни так?