Поль. Так, значит, вы – музыкант?

Роже. Не вижу причин это скрывать.

Поль. И у вас есть красный мотоцикл с такими блестящими штуками?

Роже. Это вам Франческа сказала?

Поль. Почему именно она? В доме полно женщин.

Роже. Машина, конечно, не супер, но мотор хоть куда. Дойдет дело до серьезных скоростей – мы с ней уйдем от любого полицейского.

Поль. Надумаю грабить банк – буду иметь в виду. Полагаю, такое чудо техники не ржавеет на приколе?

Роже. О, нет! Мы неразлучны: он, Франческа и я.

Поль. Теперь более-менее ясно, какое место мы занимаем в этой традиционной схеме – дама, аристократ и его конь. Перед музыкантом, но после мотоцикла. (Роже.) Из какого же инструмента вы извлекаете божественные звуки, мсье де Стор?

Роже. Зачем так официально, мсье Поль? После того, как мы, можно сказать, подружились… Просто Роже. Не мне судить, насколько они божественны. В любом случае, это сказано громко. Только один человек умел играть на трубе, как Бог, если только в небесном оркестре есть такой инструмент – великий Армстронг! А как он пел! Помните, как поэтично охарактеризовал пенье Сачмо один из его современников: это звуки, вызываемые бочкой с медом, катящейся по булыжной мостовой. Я тоже немного пою. Мне нравится.

Поль(в сторону). В данном случае, речь, вероятно, могла бы идти о бочке с пивом. (Роже.) Итак, Роже де Стор, впавший в бедность аристократ, представитель некогда богатого и знатного рода, музыкант, хорошо известный в тех местах, где собираются по разным поводам, будь то вечеринка или похороны, я вас еще раз спрашиваю – что вы делаете в моем доме?

Роже. Я не просто представитель рода де Сторов. Я последний его представитель!

Поль. Не думаю, что кто-нибудь, кроме вас, сожалеет об этом.

Роже. А я хочу, чтобы мой род продолжался. Чтобы у меня были дети. Чтобы они чтили предков и гордились их славным прошлым.

Поль. Ничего себе «славное»! Пустить по ветру все, включая джинсы, которые когда-то были на вас. Впрочем, все это уже из области новейшей истории. Эй, вы, все те, кто утверждает, что аристократы не вырождаются, взгляните-ка сюда. Этот пейзаж с человеком, завернутым в простынку, гробит вашу теорию на корню. Все, парень, наш содержательный разговор подошел к концу. Или ты немедленно выметаешься отсюда в чем стоишь, или я звоню в полицию.

Роже. Вы не сделаете этого… папа.

Поль. Какой я тебе папа?.. У тебя даже штанов нет!.. Ты сказал – «папа»?

Роже. Вообще-то говоря вы – мой тесть, но если вы не против, я буду называть вас отцом. Для меня очень важно снова обрести семью, ибо моя мать умерла при моем появлении на свет, а мой отец, прослышав о нем, вышел на шоссе, остановил первый же грузовик и отбыл туда, где, я надеюсь, счастливо, пребывает до сих пор.

Поль. Вы утверждаете, что являетесь мужем моей дочери – как давно?

Роже. Со вчерашнего вечера.

Поль. Кто или что могут это подтвердить? Разумеется, кроме вас…

Роже. Сотрудник муниципалитета, поженивший нас, брачное свидетельство и Франческа, когда проснется.

Поль. Значит, первую брачную ночь вы провели в моем доме… Чему я обязан такой честью, мсье де Стор, или как вас там: вашим расположением ко мне или, может, тем, что вас неожиданно выселили из родового замка за неоплату коммунальных услуг?

Роже. Я снимаю маленькую комнатку на Монмартре. Комната неплохая, вид из окна захватывающий, но хозяйка против, чтобы Франческа оставалась на ночь. Мы делали это тайком, но она всегда узнавала об этом и закатывала скандалы. Я люблю Франческу так же сильно, как не люблю скандалов. Вот мы и решили пожениться и жить у вас.

Поль. Впечатляющий аргумент для брака.