И, если бы моя история была из разряда мыльных опер о страданиях девушки, влюбленной в парня, которого любить было нельзя, то следующие страницы были бы посвящены описанию оных, одиночеству и проклятиям в адрес своего отца, сломавшего единственной дочери жизнь. Но, я решила по-другому и в один из вечеров, когда Андрей снова подвез меня до дома, тогда мы уже с ним разговаривали обо всем на свете, смеялись и понимали друг друга с полуслова, я даже разрешила ему держать меня за руку – в тот самый вечер – я решила, что готова выйти за него замуж. Сейчас, спустя годы, иногда в мою голову приходит мысль о том, что сделала я это не из большой любви к Андрею. Да, это звучит ужасно, но, правдиво. Скорее всего, я поступила так, движимая какой-то невидимой внутренней силой – пойти наперекор, сделать хоть что-то в этой жизни так, как хотела я. Хотя, тогда я и не знала, чего хотела. В свои 23 я не понимала, что такое сексуальность, чувственность, страсть, хотя моя физиология говорила об обратном. И никто даже предположить не мог, что лет с 16 я мастурбировала. Да, запиралась в туалете и прямо на унитазе занималась этим делом. Тогда, после каждого такого акта, я подолгу плакала, потому что не понимала, почему это со мной происходит – я боялась, что я чем-то больна. Но, интернет просветил и даже немного успокоил меня – это не бес, и не какое-то заболевание – это просто естественный процесс, которого не стоит бояться. Так вот в тот самый вечер, сидя в его машине, я резко поцеловала его в губы и сказала: «Я хочу выйти за тебя замуж. Но, тебе придется справиться с моим папой». Тогда Андрей был немного ошарашен, но и рад не меньше. В тот вечер домой я пришла не одна. Папа смерил моего ухажера надменным взглядом, а бабушка Назифа пригласила в дом. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, эбика без умолку говорила, задавала вопросы, и спрашивала – спрашивала, и снова спрашивала, как только в комнате повисала тишина.

Андрей был старше меня на 7 лет. Мне было 23, ему 30. Но, возраст был не единственной преградой, и мы оба это знали.

Папа не стал долго думать и прямо в этот же вечер спросил: «А что будет, когда родятся дети?» Мы оба опешили, эбика нервно засмеялась, а отец продолжал напирать: «В церковь мы не пойдем, и детей крестить не будем.» – Он был очень напряжен и постоянно перебирал руками салфетку. Повисшее молчание нарушил Андрей: «Мы не будем крестить детей. Когда они вырастут- они сделают выбор сами». После слов Андрея повисло гробовое молчание: тогда я поняла – или папа примет его, или я уйду с ним. Я не знаю откуда во мне появилось это несогласие, это бунтарство – я не была безумно влюблена в Андрея – я это признаю, только позже, спустя какое-то время, я его полюбила, привыкла к нему, стала уважать и прислушиваться, а тогда я знала – что, если отец прогонит его из нашего дома, я уйду вместе с ним.

– Вы, вот так вот просто заявляетесь ко мне в дом и просите руки моей единственной дочери? – Папа посмотрел на Андрея, а потом перевел свой взгляд на меня. – А ты готова выйти замуж за русского?

– Рустам …. – Эбика Назифэ хотела что-то сказать, но отец смерил ее недобрым взглядом, и она замолчала.

– Я люблю вашу дочь и хочу дать ей достойную жизнь. Я не собираюсь ее ни к чему принуждать. Для меня Бог един – я думаю он один, там на небесах, никак не двое. Я полюбил Айсель, как только она пришла к нам в организацию. С первого взгляда. Она была неприступная, закрытая, она молча работала и уходила домой. И только спустя 6 месяцев, в конце практики, я осмелился заговорить с ней – потому что не хотел потерять ее, ни как девушку мечты, ни как способного сотрудника, – Андрей продолжал говорить, а мы все завороженного его слушали. – Тогда она сухо, но понятно дала знать, что готова работать и больше ничего. И я это понял. Она проработала у нас еще 6 месяцев. Но, потом я начал понимать, что меня все больше и больше волнует эта неземная красота. И тогда я решился попроситься ее проводить. Просто подвести —я понимал, что если она меня отошьет – то это конец. И еще 6 месяцев я просто подвозил ее до вашего дома, каждый день. Иногда мы даже не разговаривали. И когда я окончательно понял, что хочу на ней жениться – только тогда я осмелился переступить порог вашего дома. – Андрей замолчал, продолжая смотреть на моего отца.