Ну да, пришлось взвалить на себя обязанности, от которых так хотелось избавиться… Так, стоп! Она. Ни. При чём. И мне самому надо продолжать жить дальше – хватит себя жалеть. Ещё ничего не кончилось. Да что там: ещё толком ничего и не началось!

– Спасибо! – в этот раз улыбка получилась нормальной, не фальшиво-натянутой. – Зэта была бы рада, если бы узнала, что ты взяла на себя её заботы. Она очень дорожила своей возможностью помогать классу: кто другой на месте представителя «первого-си» в школьном самоуправлении заставил бы её порядком понервничать.

Лучница, покраснев, кивнула-поклонилась мне, не проронив ни слова, и вернулась к своему месту у доски: классный час начался. Что ж. И мне самое время заняться теми делами, что я забросил.

– Синдзи, Мел-тян, – отозвал я друзей в сторонку, – надо… продолжить то, что мы начали. Возобновить тренировки и самостоятельные занятия по оказанию первой помощи. Никто не будет ждать, пока мы скорбим. Ещё у меня новое оружие и снаряжение, нужно его испытать: будьте готовы в эту пятницу вечером выехать на наше место – как раз успею довести его до ума. И бамбук, думаю, уже давно отрос. Заодно согласуем планы на каникулы, никуда не торопясь.

Насчёт каникул – это я вовремя: чуть больше двух недель до них осталось. Пока валялся в отключке, пока то да сё – уже и июнь до середины дошёл.

– Мне всё равно податься некуда, – скривил губы мечник. – Хоть весь июль в лесу просидеть могу.

– Не получится, – покачала головой вампирша, – это от занятий отдых, а Отряды Содействия продолжают нести службу. Придётся раз в неделю сюда ходить.

Вот зуб даю: в частных школах способ отвертеться от поводка, не дающего съездить, например, на курорт в Окинаву, обязательно находят. И я даже не сомневаюсь, на кого ляжет дополнительная нагрузка. Ишимура же не откажет своим знакомым из полиции в просьбе посодействовать с затыканием дыр. Плавали, знаем. А значит – и до нас, необстрелянных первогодок, запросто очередь может дойти. Всё же очень вовремя Зэта снабдила меня плазмоганом и силовым щитом.

– Йоширо-кун, – встрепенулась медсестра, дежурящая в холле моего этажа. – Тут тебе звонил… Сейчас-сейчас, я записала… Ко-росу-кову Вура-ди-миру-сан, вот! Он сказал – ты его знаешь.

Пора наконец купить себе сотовый, раз уж деньги теперь есть.

– Знаю, большое спасибо! – вежливый поклон, от меня не убудет.

И поправлять девушку, почти до неузнаваемости исковеркавшую фамилию помощника посла, я не стал: всё равно бесполезно. В японском нет отдельного звука для «р» и «л», нет и закрытых слогов – одна из причин, почему местным так тяжело даются иностранные языки.

– Можно мне воспользоваться вашей трубкой?

– Колосков слушает, – к моему удивлению, дипработник ответил после первого же гудка, хотя рабочий день у него должен был кончиться ещё час назад, и набрал я больше наудачу.

– Это Йоширо вас беспокоит, – на автомате по-японски выдал я, и только после этого сообразил перейти на русский: – Который Ярослав… Кузнецов Ярослав.

Называться фамилией биологического отца мне до сих пор некомфортно: имя-то я своё за собой сохранил, а вот фамилия в прежнем мире у меня была совсем другая.

– Ярослав, рад тебя слышать! – по тону профессионального переговорщика казалось, что он целый день только и делал, что ждал моего звонка и наконец дождался. – Мне удалось собрать доступные посольству сведения о твоём отце. Не так много, как хотелось бы, но всё же.

Оперативно. Честно говоря, сообщая о могиле на православном кладбище, я допускал возможность, что не удастся узнать вообще ничего. В конце концов, Кузнецов – фамилия всего лишь чуть менее распространённая, чем Иванов, а я даже отчества узнать не смог.