– Проводить мои идеи и реформировать армию чрезвычайно трудно, понимают и поддерживают только единицы, а масса или враждебна, или пассивна. Но надо – к пользе армии и Отечества.

А сколько людей искренне верили и верят в такие небылицы, а также в специально извращенное и извращаемое толкование учения Драгомирова! В то, например, будто умница-генерал, блестящий военный теоретик и писатель, был противником современного огнестрельного оружия и других технических усовершенствований в войсках. Абсурд! Драгомиров воевал не против технических новшеств в войсках, а против тенденции ставить технику выше духа, ставить машину в армии выше человека. Многие искренне заблуждаются и в том, что в своей практике Драгомиров якобы принижал офицеров и слишком носился с солдатами.

Среди таких «добросовестно» в эту глупость веривших и рассказывавших в эмиграции был даже генерал-лейтенант Розанов, который при Драгомирове служил в Киевском военном округе офицером Генерального штаба.

В конце 1928 года в Ницце, будучи во Франции помощником великого князя Николая Николаевича (младшего), генерал-лейтенант Лукомский услышал от генерала А. П. Кутепова две истории о пьянстве генерала Драгомирова. Первая: будто бы Михаил Иванович в 1893 году забыл поздравить с днем рождения царя Александра III. Вспомнил лишь через три дня и тут же отправил ему телеграмму: «Уже три дня пью здоровье вашего императорского величества!» Государь якобы ответил: «Пора перестать!»

Александру Сергеевичу ничего не стоило ее опровергнуть: генерал сам когда-то пояснил ему, что эта выдумка!

Вторая о том, что будто бы командующий Киевским округом Драгомиров, загулявший у себя на квартире чуть ли не до утра с группой офицеров, с рассветом отправился в полк под Киевом и поднял войска по тревоге на маневры. А сам, пьяный, еле забрался на лошадь, с которой чуть погодя свалился на глазах у подчиненных.

Александр Сергеевич тут же рассказал, что ему уже приходилось через год после смерти Драгомирова опровергать этот злокозненный пасквиль, услышанный им впервые от генерала Владимира Дмитриевича Сахарова, который был в то время командиром 7-го армейского корпуса в Симферополе. Лукомский, уже в чине полковника, был там в командировке по мобилизационным делам и удостоился чести быть приглашенным к Сахарову домой, на обед.

– Драгомиров, бесспорно, очень талантлив как военачальник и писатель, но своим безобразным пьянством он развращал войска округа и принес много вреда нашему военному делу, – высказался Сахаров, сам уже к этому времени изрядно выпивший, как и его супруга.

Надо ли говорить, что полковника удивила и возмутила подобная характеристика, данная его кумиру. С Драгомировым знаком и близок почти восемь лет и ни разу за это время не видел этого человека пьяным. Да, покойный тесть был жизнелюбом, любил жизнь во всех проявлениях – охоту, хорошее вино и водку в компании близких и приятных ему людей, единомышленников и соратников. Вино его, как говорится, заводило, делало разговорчивее, остроумнее, галантнее.

Но лишь однажды во время застолья в просторном доме командующего Михаил Иванович, извинившись, на короткое время покинул стол и вышел в сад. Дочерям Соне и Кате показалось, что отец почувствовал себя неважно. Потихоньку, прячась в темноте за деревьями, обе пошли за ним. Михаил Иванович, однако, обнаружил слежку, подозвал к себе дочерей и велел отправиться в дом. А минут через десять вернулся в зал, сел за стол и оставался бодрым в течение всего вечера. Как это часто бывало, вечер закончился игрой в винт, большим любителем которой был Драгомиров.