Генерал Ниалл проводил меня до моего места, отодвинул стул, и только после того, как я села, занял место во главе стола.

Как по мановению руки в комнату вошли несколько слуг. На больших блюдах они несли разнообразную пищу, от одного вида, которой у меня закружилась голова. Я остро ощутила голод, а трель из моего желудка, заставила покраснеть щеки и опустить глаза. Но как бы я ни хотела есть, набрасываться на еду не стала. Слуга наполнил мою тарелку. Посмотрев на Ниалла, я увидела, что он смотрит на меня не отрываясь, его аура подавляла, но я выдержала его взгляд.

- Приступим? Если тебе нужно помолиться, можешь смело это делать.

Молиться в присутствии человека другой веры, я не могла, поэтому, просто сцепив пальцы в замок на своих коленях, прочитала молитву Единой Матери про себя.

А после мы приступили к трапезе. Как же всё было вкусно! Сытно! Обмакивая мясо в соус я готова была застонать от удовольствия, нашим бы кухаркам этот рецепт. Каким нашим? Мирослава. Осознавая, что еда меня расслабила и разморила, я подобралась, резко выпрямившись.

– Не люблю разговаривать за едой, – пояснил генерал, когда слуги убрали блюда со стола и принесли невероятной красоты маленькие чашечки, а потом наполнили их светлым горячим напитком. – Но во время чая можно.

– Чай? – не удержалась, спросила я.

– Да, мы привезли его из одного захваченного королевства. Удивительная находка. Низенькие зелёные кустики, но при высушивании дают восхитительный вкус, цвет и аромат.

Я сделала торопливый глоток. Вкус был не похож ни на что: нежный, цветочный, в нём присутствовала приятная сладость и вполне осязаемая терпкость, что оседала на кончике языка.

– Осторожнее он горячий, – напомнил мужчина, смотря на мои торопливые попытки выпить всю чашку сразу. – Его пьют по чуть-чуть и разговаривают.

В этот миг я почувствовала себя дикаркой из леса, а он добрый ментор, что так терпеливо учил меня. Или потешался? Стало неуютно и неприятно.

Стиснув зубы, так что на щеках проступили желваки, я отставила чашку. Она со звоном брякнула о блюдце. Во мне волной поднялась злость к себе. Сижу тут, чай распиваю, ем за одним столом с врагом, который только вчера был готов забрать мою сестру, уничтожил всё, что я так любила.

Миросл-а-ва! Заорала я во весь голос у себя в голове. Тяжело дыша я пыталась успокоиться, взять эмоции под контроль. Ниалл будто что-то почувствовал, напрягся, тоже отставляя чашку.

– Не понравился?

Стало нечем дышать, поднявшись на ноги, я не рассчитала объёмов юбки и опрокинула стул. Он с грохотом упал на каменный пол. Мне физически стало противно тут находиться. Пусть лучше буду сидеть в темнице, чем расфуфыренная здесь с ним. В отчаянии или от невозможности сделать нормальный вдох, я рванула ворот. Ткань жалобно захрустела, скрипнули пуговицы. Нужно просто дышать. Вот так: вдох и выдох.

Белоснежный вид из окна немного успокоил меня. Дыхание выровнялось, я смогла взять себя в руки.

- Нет, чай восхитителен, благодарю, - понимая, что не буду рассказывать о том, что чувствую врагу, я решилась задать вопрос, что мучил меня:

– Господин Ниалл, что означает первая из последнего? Вчера я только и слышала об этом.

Ниалл усмехнулся, уперев подбородок на сложенные в замок пальцы. Какое-то время он молчал, хмурясь и поджимая губы. Я уже отчаялась услышать ответ, но он заговорил:

– Существует пророчество, в котором сказано, что истинная императора будет из княжеского рода, первая из последнего, - сухо ответил он, будто не хотел мне это говорить.

А я чуть не ахнула, но вовремя сдержала эмоцию. Так вот, в чём дело? Из-за пророчества! Они думают, я могу быть истинной императора.