«Я люблю тебя», – однажды вырвалось так пошло, в момент оргазма, когда я выгнулась в руках Эрика. А он промолчал. Коротко поцеловал, напоследок прикусывая губу почти до крови. В наказание. А потом встал и начал одеваться. Только бросил, как подачку, что в следующий раз мы встречаемся в отеле.

«Не опаздывай, игрушка. Ненавижу опоздания», – холодно бросил Эрик прежде, чем выйти из квартиры. Первым.

Я осталась там до утра, оплакивая свою гордость. Ведь знала: я приду. Моя привязанность давно стала больной. Привязка игрушки к господину. Куда более крепкая, чем любая цепочка-поводок на ошейнике.

4. Глава 3. Ада

Ада

В тот вечер я прихожу вовремя. Точь-в-точь. Дорогой гостиничный номер освещают горящие свечи. Они стоят в изящных подсвечниках под старину, и огоньки играют на позолоте. Такой цвет делает все цвета глубже: и темное дерево, и бордовые ткани.

Эрик уже ждет, стоя у окна и глядя на город. Даже не оглядывается.

– Свечи? Выходим на новый уровень: романтических свиданий? – усмехаюсь я.

Моя ладонь скользит над подсвечником, словно лаская кончики огоньков. Они дрожат, встрепенувшись, и тени на стенах резко качаются. По свече сбегает тяжелая капля воска. Я облизываю мигом пересохшие губы. Вспоминаются такие же капли, но уже по моей обнаженной коже.

Эрик поворачивается ко мне. Он расстегивает рукава рубашки, закатывая их. Обнажая до локтей сильные руки.

– Придержи свой острый язычок, – усмехается Эрик. – Ты знаешь, что за ванилькой – не ко мне.

Он подходит ближе, давя своим превосходством. Я смело вскидываю подбородок, глядя в лицо. Только бы не выдать, как затрепетало сердце.

– А к кому? – в глазах вспыхивает вызов, а на губах играет ядовитая усмешка. – Вдруг мне это нужно? Вдруг мне нужно что-то кроме того, чтобы потрахаться с кем-то и уйти утром?

Эрик мгновенно вскидывает руку, перехватывая за шею. Сильные пальцы – поверх жесткого кожаного ошейника, обязательного атрибута наших встреч. Не сдавливая. Просто напоминая мое место.

– Я разрешал тебе так разговаривать со мной? – холодно цедит Эрик.

Волна жара проходится по телу. Я инстинктивно сжимаю бедра, кусая губы.

– Н-нет… мой господин, – срывается с них тихо-тихо.

Эрик разжимает пальцы, медленно кивая. Он заговаривает, чеканя каждую фразу:

– Ты знала, что тебе нужно. Там, в клубе. Когда мы договорились обо всем… А раз нарушаешь свое слово, то будешь наказана.

К щекам приливает румянец. Я хотела бы возмутиться, хотела… Только тело плавится под взглядом Эрика. От того, сколько в нем скрытого желания. Звериного голода ко мне. Пусть к телу, но все же.

Я провожу кончиками пальцев по своей шее, вдоль ошейника. А следом – к платью, спуская его по плечу. Эрик мгновенно перехватывает мое запястье. Слишком сильно. Он не любит рассчитывать силу в таких порывах. Мое тело – все равно его собственность. Значит, можно оставлять и цепочки синяков.

«Которые мне нравятся. Как знаки его власти», – со стыдом проносится в голове.

Я замираю перед Эриком, уже забывая свою дерзость. Да и свое имя. Ведь его глаза хищно щурятся, а зрачки расширяются, почти скрывая окаем. Голос меняется. Вместо льда – чувственная хрипотца:

– Наказана, но не так. Не парочкой ударов. Пора заняться твоим воспитанием, кукла. Значит, побудешь под моим полным контролем. Две недели. В моем офисе. Моей личной помощницей.

– Две недели… – выдыхаю я.

«Две недели рядом с ним. Видеть каждый день. С утра до вечера. И Эрик… Эрик сам этого хочет», – сердце заходится, как у влюбленной девчушки перед первым свиданием.

Эрик довольно усмехается. Он с нажимом проводит пальцем по моим губам. Я подаюсь вперед, обхватывая его, так порочно дразня кончиком языка. Эрик гладит меня по волосам, как послушного котенка.