– Или что? Нагрузишь разгребать бумаги с таблицами, как в прошлый раз? – насмешливо выпаливаю я на одном дыхании и тут же цепенею.

Не стоило, ой, не стоило, сама знаю. Я нервным жестом поправляю челку, не зная, куда деть руки. И глаза тоже, потому что взглянуть в лицо теперь страшно. Слишком по-звериному на меня смотрит Эрик.

Эрик

Не могу сдержать улыбку. Девочка моя… неужели действительно такая наивная? Дразнила меня вот уже несколько дней, изводила по мельчайшим поводам. И считает, что теперь отделается таблицами?! Пусть и не мечтает! Зверь внутри меня уже рычит в предвкушении.

– Пусть это будет для тебя сюрпризом, милая, – почти мурлычу я.

Подойдя ближе, я нежно отвожу темную челку со лба. Ада слегка вздрагивает, рвано выдыхая. Сходит с ума от каждого мимолетного касания. Такая чувствительная… Я знаю, как она ненормально плавится от одного моего взгляда. И нарочно провожу ладонью по щеке. Скольжу по шее. Спускаюсь ниже, по ткани простой блузки, намеренно цепляя грудь. Никакого белья под белой тканью. От прикосновения соски мгновенно твердеют.

У Ады срывается дыхание, но она явно не готова поддаваться настолько быстро. Сжимает пальцы, старается держать себя в руках, хотя тело млеет от каждого прикосновения. С губ срывается горячий вздох. Похоже, грудь становится чувствительной чуть ли не до боли.

В карих глазах Ады загорается азартный, чуть мстительный огонек, и она подается вперед, к моим губам. Не отводит взгляда – выполняет приказ. Все по моим правилам даже, когда Ада своевольничает и легко, почти невесомо целует. Играет в соблазнительницу? Только еще не знает, что уже перешла черту, что игры кончились.

Я принимаю легкий поцелуй, но не отвечаю на него. Как холодная статуя античного идола. Поклоняться можно. Ждать ответа – нет.

«Еще чего! Потерпишь, детка, – мстительно шиплю я про себя. – Повспоминаешь своего Сержа. Может, и ты целовала его так же, как меня сейчас? От одной мысли хочется отыметь тебя во всех позах. Прямо сейчас. Дьявол, зачем ты это сказала? Ты просто не представляешь, насколько я ревнив».

Усилием воли я заталкиваю эмоции подальше и выставляю вперед руку, не давая подойти ближе. Оставляю безопасное расстояние между нами.

– Я не разрешал тебе, – холодно цежу я сквозь зубы.

Моя свободная рука тем временем скользит ниже по белой блузке, по животу, к кромке ремня на короткой черной юбке. Дыхание Ады срывается. Она невольно напрягается, стараясь стоять ровно, не выдавать себя. И все-таки инстинктивно сводит ноги. Наверняка между них уже влажно, а колени ослабели. Веки дрожат, но Ада держится, глядя в лицо. То ли с покорностью, то ли с вызовом.

Моя смелая красивая девочка… Я любуюсь ей открыто. Ведь она принадлежит мне. Но я – нет. Хотя в этот момент хочется забыть провокации. Простить сразу, без вариантов. Притянуть к себе, поцеловать по-звериному жадно и… Но нет. Нельзя. Потому что потом будет хуже. У меня есть гордость, и я не позволю играть ею. Я покажу Аде рамки. И что происходит, когда за них выходят всякие дерзкие игрушки.

– Стой смирно, – негромко говорю я, цепляя ремень на ее юбке и резким движением вытягивая его из шлеек.

На секунду прикрываю глаза, переживая очередной приступ бешенства. Мое воображение так и рисует Аду… в руках незнакомца. Как она изгибается, страстная, красивая, погруженная в его ласки и поцелуи. Зверь внутри уже беснуется, рвется с цепи. Но я не даю ему волю. Пока не даю.

Вымещаю свое бешенство на несчастном ремне, с такой силой швыряя в стену, что он, жалобно звякнув, отскакивает. Ого. Нужно бы сбавить обороты. Ещё напугаю Аду… Раньше времени.