- Я тебя предупредил, Агния. Если будешь трепать языком, то можешь не рассчитывать на положительную характеристику.
Да Боже ж ты мой...
Удивилась собственной скорости, с которой я подхватила торт со стола. В следующую секунду кремово-бисквитная масса летела уже в направлении мужа. Но то ли мой прицел был сбит окончательно, то ли Рома был уже морально готов к такой подставе - торт лишь шорохом задел его плечо, оставляя бело-розовый мазок на черном драпе пальто, остальная же масса, чуть-чуть не долетев до стены, рухнула, разметая по всей прихожей ошметки.
- Больная на всю голову, - резюмировал муж. Развернулся на пятках и ушел. А через мгновение громко хлопнула входная дверь.
Наступило какое-то отупляющее ожидание чего-то. Словно вот сейчас на меня снизойдет озарение и я наконец-то пойму, как должна относиться ко всему этому. Потому что сейчас кроме абсолютного отрешенного покоя я ничего не испытывала. Даже плакать не могла, хотя, по логике вещей, должна же капнуть хотя бы одной горестной слезой по так скоро почившему браку. Два года. И за эти два года я ни разу не заподозрила мужа в неверности...
Попыталась вспомнить, когда в офисе в первый раз прозвучало это обидное до самых корней моих рыжих волос - Тютюня. Наверное, это было еще перед Новым годом, а может быть и раньше. Как минимум три месяца, а я ни сном, ни духом.
Горечь от такого хладнокровного, хорошо спланированного, выверенного по дням и часам равнодушного предательства сковырнула пока еще не совсем ощутимую рану на сердце. От жалости к самой себе защипало в глазах.
За что он так со мной? Я же все для него...
Всхлипнула. Сморгнула с ламинированных ресниц подоспевшую слезу. Вторую. А потом и вовсе разрыдалась, уткнувшись лбом в холодную столешницу.
Я никак не препятствовала выходу лишней жидкости из организма. Уж очень много обиды во мне накопилось. За все: обман, измену, вранье. Особенно обидно было за то, что муж позволил своей любовнице смешать меня с грязью. Полоскать мое доброе имя на глазах у всех. Даже у меня...
Черт! Какая же я дура!
Эмоциональный заслон постепенно отпускал, а та часть мозга, что отвечала за прагматичное мышление, наоборот, активизировалась.
Вопросы: почему, за что, наКуя, сменились вполне себе жизненно важными - что мне делать дальше, где найти работу, как платить за ипотеку в следующем месяце...
Самое страшное во всей этой ситуации стало то, что я не знала ответа ни на один из этих вопросов.

***

- Марин... - Я жалостливо всхлипнула в трубку.
- Даже не проси, Барто! - обрубила меня на корню подруга, не дав договорить.
- Марииин... - снова протянула я и заплакала.
- Эй, что случилось, Аганек?
- Маринка, мне муж изменяет!
- Козел! - выругалась подруга. Я согласно кивнула, хотя понимала, что это бессмысленно, так как визуального контакта с подругой на данный момент не имела. - Постой, а ты уверена?
- Я его застала на любовнице в нашей кровати, как ты думаешь, на сколько процентов я могу быть уверена?!
- Вот же скотина! А ты что?
- А я обварила его спину кипятком, а ей размазала торт по морде лица.
Марина несколько секунд хранила молчание, потом рассмеялась так громко и как-то уж совсем неожиданно, что я чуть не выронила телефон из рук.
- Аганек, ты жжешь. Жалко, что я сейчас не в городе, так бы отпраздновали твою свободу от крепостничества.
- А ты где?
- Устроила себе недельный отпуск на Бали.
- Бали...- Я попробовала на вкус это слово. Оно определенно мне понравилось. Права все-таки Маринка. Стервы имеют всё. А Тютюнь имеют все. - Мариииин, я не могу здесь находиться. Тут торт праздничный на полу, лепестки роз по всей квартире разбросаны. Они за собой даже использованный презерватив не убрали. Так и валяется в спальне.