Я искала в нём защиту, защиту, которой мне так не хватало, потому что в подростковом возрасте папы не было рядом. Родители часто ссорились, мы с сестрой нередко разнимали их, папа всё больше стал выпивать, и отцовской любви я уже не ощущала. Он сторонился меня, возможно, внутренне переживал, что не может дать больше, а я всё сильнее и сильнее тянулась к мужскому, понимание о котором у меня формировалось посредством улицы, не семьи.

Я видела только, как мама тащила на себе семью, видела, как папа постепенно терял себя, терял смысл жизни. Мне было жалко его, и я старалась хоть как-то поддержать отца и занять сторону слабого в родительских отношениях. Таким спасателем я становилась и в нашей с моим избранником любви.

Я впадала в отчаяние, когда его не было рядом, я искала в нём спасение, надежду на счастье и опору. Все то, что не смогла получить в родительской семье. И в то же время не могла отказаться от себя, от той способной преодолевать препятствия, бороться за своё счастье, быть страстной амазонкой и одновременно чувственной.

Мне хотелось видеть его сильным, мужественным. Его харизма, внутренняя глубина, неординарный интеллект – что я очень ценю в мужчинах – одурманивали меня, как только я соприкасалась с ним. Но говорить о своих потребностях мне не хватало смелости и, как я сейчас понимаю, мудрости. И я страдала молча, наедине с собой…

Мы сходились и расходились два раза, третий стал роковым – мы решили быть вместе.

Это были счастливые годы нашей жизни. Мы стали вить своё гнездышко в моей квартире, дочь смирилась с нашим решением и достаточно хорошо относилась к моему выбору. Появилась новая ячейка общества, которая обещала до старости пребывать в любви и верности. И на первых порах это получалось.

Да, нас ещё объединяла наша работа: общие интересы, общие темы, общие друзья, коллеги. И у него карьера пошла вверх. В общем, сплошные плюсы.