Тили уткнулась носом в подушку.

Она понимала.

Ее поведение, не достойное леди, говорило само за себя. Ее постоянные проделки, выходки, за которые родителям приходилось краснеть. Желание сделать недозволенное, совершить необдуманный и рисованный поступок. Порой абсурдный по своей сути, но интересный по своему содержанию.

Она была Мятежницей. По своей натуре. По своим желаниям. По своим стремлениям.

И ей хотелось жить так, чтобы захватывало дух. Чтобы адреналин щекотал нервы, а постоянное чувство легкой напряженности спадало по окончанию задания, оставляя после себя ни с чем не сравнимое ощущение эйфории.

И теперь, когда она вошла в узкий круг тех, кто разделял ее мышление, отречься от всего?.. Ради какого-то Персиваля? Забыть про «Ураганный Ветер»?

Рано или поздно, разумеется, ей придется остепениться. Она это понимала.

Все же вампирская кровь призывала к упорядоченности и создании семейной ячейки, не затягивая с этим делом так, как могли позволить себе демоны. Но даже внутренний отголосок правильных мыслей не мог заставить ее отбросить идеи о саботаже.

Быть может, с кем-то другим, не Перси…

Однако мама права. Она озвучила то, что Тили успела и сама умозаключить: сперва нужно узнать этого мужчину. И об этом мужчине. А уже после, получив достаточное количество правдивой информации, действовать.

Опрометчиво бросаться в омут с головой, не зная, чем это может закончиться (пусть ее первые проделки и грешили именно этим). Она уже выросла, она знает, как следует поступить, чтобы все прошло гладко.

К тому же, еще остался неразрешимый вопрос с его братом. И приездом коронованной особы в их Академию, следовательно, нужно будет разобраться и с любовницей ректора.

Тили, все еще утыкаясь в подушку носом, улыбнулась.

Она придумала, как можно было одним выстрелом убить двух зайцев: слегка отомстить Критафору-Фаланиру за сокрытие правды о своем происхождении, отвадить Клариссу от посягательств на тайны Академии и закрыть возможность выкрасть мощнейший артефакт, и, в качестве бонуса, посмотреть на недоумевающее лицо профессора Дубринейла.

А далее уже следует разобраться с женихом.

Она действительно оказалась с сложной ситуации, но даже из такой всегда есть несколько выходов. И она ими обязательно воспользуется!

Тили повернула голову к Глеарре и кивнула.

– Я понимаю, мам. И постараюсь сделать так, чтобы вам с папой не пришлось из-за меня краснеть.

Рикард ответил на рукопожатие и продолжил изучать собеседника. Пред ним предстал высокий и худощавый, практически как он сам, молодой нелюдь – вампир. Темные волосы были не по моде острижены (этим грешили, похоже, все, кто был приближен к киосу Ноалу, следуя за своим будущим королем даже в этой маленькой детали). На щеках и подбородке виднелась легкая щетина, словно мужчина был вынужден несколько дней странствовать без бритвенных принадлежностей (впрочем, так оно и могло быть на самом деле, возможно, перед тем, как оказаться на пороге кабинета ректора в Амродане, ему пришлось заглянуть еще в пару мест, ведь кто знает, какие на самом деле преследует цели принц Кейнаттильский, отправляя с ценнейшим артефактом одного из своих друзей?).

– Выпьете, геун Роукор?

– Не откажусь, – его лицо озарила улыбка, в полумраке блеснули белоснежные зубы с заостренными клыками.

Рикард дошел до шкафа, в котором хранил лучший выдержанный алкоголь.

– Что предпочитаете: бромтос или андалуззскую настойку?

– Вы завязываете мне руки, – хмыкнул гость. – На Ваш выбор. Оба напитка великолепны.

– Тогда, пожалуй, предложу Вам бромтос. Согревает с дороги. Как я понимаю, Вам пришлось много времени провести на севере.