– Сейчас все так только и травятся, – высказал давнишнее наблюдение гид. – Пойдём, что ли?

Шли всего ничего. Гора картонных коробок, из-под которых начало уже подтекать, пестрела надписями по не нашему.

– Налетай, навались! Жарь, парь, ешь и травись! – саркастически прорекламировал гид.

– А что там, в коробках? – спросил Васин.

– Бельгийские куриные окорочка.

– Это которые с диоксином? – выказал Васин осведомлённость.

– С ним самым, – кивнул провожатый. – А ещё с антибиотиками, гормонами, консервантами, улучшителями вкуса, цвета и запаха. И ещё с какой-то хренью, что сразу и не выговоришь.

– А как с ПДК обстоит?

– Во клиент пошёл! – восхитился гид. – Даже про предельно допустимую концентрацию знает! С ПДК, братишка, тут всё нормалёк! Превышение в тыщу раз. Фирма гарантирует! Санэпиднадзор потому партию и забраковал для открытой продажи. Кто из торгашей втихую толкнуть товар не успел, тех, при большом стечении журналистов, заставили к нам его свезти. Показательная акция.

– Пожалуй, сгодится, – сказал Васин. – А чего-нибудь покруче, случаем, нет?

– Есть и покруче, отчего ж не быть!? – гид был сама услужливость. – Лицензионникам везде у нас дорога, лицензионникам везде у нас почёт!

Через полчаса они оказались у разгружающегося автотрейлера.

– Вот, свежак! Прямо с таможни. Тайландские куры, целиковые, – отрекомендовал гид.

– А с ними что? – спросил Васин.

– Коровье бешенство через подкормку подхватили. Ага! На людей, по «ящику» передавали, стали стаями бросаться. Причём, не заклевать старались, а забодать. Для усмирения поголовья, говорят, пришлось армию вызывать. По слухам, были жертвы.

«Среди поголовья?», – чуть было не сглупил Васин, но успел спохватиться.

– Не… Это мне не подходит, – отверг он, вспомнив, как однажды с перепоя палёной водкой за соседом гонялся. С дрыном и с нехорошими намерениями. Сраму-то было, сраму… Клавка потом рассказывала.

На обратном пути к бельгийской отраве провожатый предложил:

– На десерт чего-нибудь прихватишь? Как раз мимо проходим. Трансгенные фрукты-овощи. Слыхал, небось?

– Доводилось. Сейчас недели не проходит, чтобы в телеке об этом не жужжали.

В большущей коробке лежала одна-единственная жёлтая тыква, оказавшаяся, при ближайшем рассмотрении, громадным яблоком сорта «Голден».

– Только, слышь… Со склонностью к запорам, не рекомендуетcя, – предостерёг экскурсовод.

– Это почему ж?

– Плод, видал, какой вымахал на чужеродных генах роста? Ну и молекула витамина прёт соответственно… Организм с непривычки пугается, ну и не принимает. Не в состоянии, видать, переварить. Они на выходе и застревают, витамины-то…

– А что, уже пробовал кто?

– Да мы здесь, почитай, уж третий год их едим, – проинформировал гид и, прочитав сострадание в глазах Васина, резюмировал. – Нам всё одно помирать…

Доверху нагрузив прихваченную из дома хозяйственную тележку, Васин собрался прощаться.

– Эй, а жарить на чём будешь? – напомнил провожатый.

– Ах, мать твою пять!.. – спохватился Васин.

Янтарная гора пластиковых бутылок с импортным растительным маслом впечатляла.

– Вот. Вчера только вывалили, бери, пока другие живоглоты не расхватали.

– Тоже с диоксином? – спросил Васин.

– Ага, и с нитратами вдобавок. И с пестицидами. Полный комплект.

– А точно они там есть? – усомнился Васин.

– Было б не точно, на Западе сами бы сожрали, – по-народному мудро рассудил отпрыск Ариадны.

Дома Васин нажарил целый тазик окорочков. Пустую коробку определил на видное место. Так, чтобы жёлтый цыпленок на этикетке с надписью: «Белджиум» – поневоле бросался в глаза. Сел за стол и, после внимательного изучения выходных данных продукта, на заготовленном листе бумаги крупно написал: «В моей смерти прошу винить Антверпенскую птицефабрику № I Королевства Бельгии. Васин».