Вместо ее собственного платья, Кьяса принесла белое длинное, вроде бы простое, но ткань была необыкновенно шелковистой, приятно ласкала тело.

— Это до утра, — пояснила она. — Завтра они начнут подбирать одежду. Всегда так делают, когда появляется новая наложница.

Когда Аньис вернулась в комнату, то обнаружила там столик, на котором стояла корзина с фруктами, несколько кусков пирога, кувшин с красным соком, тарелки с неизвестными ей яствами…

— Это мне? — удивилась Аньис. Она наконец ощутила, как сосет под ложечкой. Хотелось наброситься на еду. Такую еду, какой она еще никогда не видела. Девушке, привыкшей к простой пище, иногда даже голодавшей, все это казалось сказочным.

— Да, — улыбнулась Кьяса. — Кормят здесь хорошо… Мы должны прислуживать тебе. Будем стоять здесь, если тебе что-то нужно, скажи нам, мы сделаем…

Аньис предлагала им поесть втроем — тут ведь на полк солдат хватит! — но служанки были непреклонны. Видимо, действовал строгий запрет. В итоге голодная Аньис перестала стесняться. К своему удивлению, она съела почти все, настолько сильно проголодалась, и настолько вкусно все было. А ведь еще час назад ей казалось, что теперь ей никогда кусок в горло не полезет.

Потом приходил врач… Неприятный человек, чем-то похожий на господина Ансьера. Осмотрел ее, крутя, как вещь. Заставил открыть рот и показать зубы, взял за ухо и зачем-то заглянул в него. Намазал плечо какой-то светящейся мазью. Другой мазью велел смазывать синяки. К тому же велел чистить уши. Брезгливо взглянул на нее в последний раз и ушел. Аньис искренне надеялась, что больше его не увидит.

Сестры-служанки сказали, что нужно ложиться спать. Аньис робко прилегла на огромную кровать и тут же провалилась в мягкую негу… И уснула, не успев вспомнить о тревогах. Даже не почувствовала, как Кьяса накрыла ее бархатистым покрывалом.

Разумеется, Аньис не знала, что предусмотрительный господин Арбак велел добавить в красный сок, который она пила, немного успокоительного настоя, безвредного, но помогающего заснуть легко и крепко.

[1] Одежда наподобие индийского сари.

***

Проснувшись на следующее утро, Аньис не сразу поняла, где находится. Но осознание уже не вызывало ужаса. Душа болела неимоверно, казалось, что судьба ударила по голове, и она стоит оглушенная. Но Аньис была весьма сообразительная девушка, и, вспомнив вчерашний вечер и оглядевшись по сторонам, решила, что бояться пока нечего. Все страшное было не сейчас, а в будущем, через семь дней… А сейчас даже интересно. Просто очень больно внутри, но ведь с этой болью ей теперь нужно научиться жить всегда?

Кьяса с Аббой принесли завтрак – такой же замечательный, как ужин. Постояли рядом, рассказали, что господин Арбак продолжает ругаться в адрес Ансьера, говорит, что за семь дней никого ничему невозможно научить, а саму Аньис жалеет, как и всех молоденьких рабынь, что прошли через его руки. Потом унесли поднос с посудой. И тут же появился толстый мужчина в просторных белых одеждах. Аньис догадалась, что это евнух. С пухлого лица на нее смотрели маленькие поросячьи глазки. Но выражение лица Аньис понравилось. Он казался скорее добрым, чем нет.

Евнух сказал, что его зовут Оринни, велел сесть на стул перед зеркалом и зачем-то начал перебирать руками ее волосы… Аньис насторожилась. Оринни тщательно расчесал ее каштановую гриву, потом вздохнул и… достал из складок одежды огромные ножницы…

Аньис вскочила со стула и отпрыгнула в угол.

— Что вы делаете? — в панике спросила она. Расстаться с волосами, которые она отращивала с самого детства, казалось трагедией.