Не знаю, что вчера на меня нашло. Я не слабачка. Нет. Просто… Когда наваливается одно на другое, даже силачи не выдерживают. Что уж говорить про меня, хрупкую, как старческая кость.

На самом деле я не хотела умирать. Просто, когда наступает ночь, еще и такая промозглая, как вчера, мысли разные в голову лезут. Я все еще уверена, что без меня мир был бы лучше. Но, прости, мир, уж как есть.

Только пробуя подняться, я поняла, что так просто этого не сделать. Вот в чем проблема спать в уютной и мягкой постели – вряд ли ты будешь здесь одна.

Он прижимался грудью к моей спине. Вот почему так тепло. Еще и его дыхание щекотало шею. Он обнимал меня одной рукой, ладонь которой опустилась на мою левую грудь.

Я подергалась. Его дыхание, спокойное, размеренное, не сбилось. Тогда я попробовала осторожно снять с себя его руку. Аккуратно, стараясь не царапнуть его, и не дернуться, я переместила руку на матрас. Прислушалась. Его дыхание было все таким же – глубоким и медленным. Богатырский сон.

Усмехнувшись, я подумала, что и у него вчера был день не из простых, раз он так крепко спит. Я пока не видела, который час, но понимала, что довольно поздно. Хмурое небо подсказок не давало. Таким оно в пасмурный день может быть и ранним утром, и в полдень, и после обеда.

Следующей непростой задачей оказалось найти свои трусики. Я рыскала по комнате минут пять. Раз зацепилась мизинцем за уголок кровати, пару раз оступилась из-за раскиданных на полу вещей. Все эти разы я сопроводила сдавленной руганью. А богатырь спал. И не сказать, что как убитый – я слышала его дыхание, в каком бы углу комнаты не очутилась.

Впрочем, комната была небольшой. Окна в пол и зеркальные двери в гардеробную пытались обмануть меня, но я понимала, что потеряться трусам было совершенно негде. Тем не менее куда-то они запропастились. Ну ладно. Если у него есть подружка – будет ей от меня подарочек.

Похватав другие вещи, я натянула их, и пошла к выходу. Положив ладонь на ручку двери, я обернулась на него. Надо бы глянуть на него в последний раз. Как бы я ни хотела еще его увидеть, вряд ли это случится. Мы разные. Такие разные, что вообще не должны были пересечься…

И тем не менее.

Геля на его волосах совсем не осталось. Так мне даже больше нравилось. Пряди растрепались по подушке, и на фоне темно-серого постельного белья казались светлее, чем на самом деле.

Зато глаза я вчера его рассмотрела. Вдоволь. Ярко-голубые, как озера в горах – холодные и яркие, но узкие, словно прорисованные одной резкой линией. Острые скулы создавали такое же впечатление. Это выглядело так гармонично, что его лицо завораживало. Он был красивым. Богатым и красивым. Стоило остаться. Но ничего у нас не выйдет. Я знала о нем так мало… даже имя не спросила! Но уже четко понимала: мы слишком разные.

Бросив последний взгляд на его выглядывающую из-под нижнего края одеяла ступню, я наконец нажала на ручку и скрылась за дверью.

Наверное, резковато. На миг я испугалась, что разбудила его. Но прижавшись ухом к двери, не услышала, чтобы он поднимался, потягивался… делал хоть что-то, что делают люди, проснувшись.

Хотя, может, я ошибаюсь. И никакой он не богач. Квартира в центре досталась от бабки, на ремонт долго копил, одежды хорошей один комплект… Что еще? Точно, «Порше». Ну… угнал? Не знаю. Не казалось мне, что он владеет состоянием. Не может такой милый, хороший человек быть богатым.

К тому же богачи не обращают внимание на таких, как я. Ни капли самокритики или желания, чтобы меня пожалели. Я просто объективна – в нашем городе есть рыбка помясистее. И дело не только во внешних данных. Впрочем, и в них тоже.