– Вы следите за мной? – изумлённо спрашиваю я, не веря, что он мог заметить такие детали.

– Это сложно не делать, – отвечает он, и его лицо становится отрешённым, словно он прилагает все усилия, чтобы сдерживать свои эмоции.

Я только цокаю в ответ.

– Они погибли в автокатастрофе, – решаю сказать честно, чувствуя, как тяжесть воспоминаний снова обрушивается на меня.

– Мне жаль, – выдыхает он, и в его голосе звучит искреннее сочувствие.

– Это было давно, пять лет назад, – говорю я, переводя взгляд на окно. – Мне трудно говорить об этом, сколько бы времени ни прошло.

– Сколько бы времени ни прошло, – соглашается он, – это всё равно остаётся болью.

Я киваю в ответ, глубоко вздыхая.

– Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне было 23. По сей день это тяжело вспоминать, – неожиданно открывается он, и в голосе ощущается неподдельная боль.

– Мне жаль, – говорю я, поворачиваясь к нему и заглядывая в его голубые глаза, полные глубокой печали и грусти. – Я не знала, простите.

– Вы и не должны были знать. Тут не о чем извиняться, – отвечает он, вскидывая бровь, но в его голосе слышится нотка сожаления.

– А ваш отец? Он жив? – спрашиваю я, замечая, как его лицо искажается в гримасе отвращения. Разговор о его отце, кажется, вызывает у него сильное раздражение.

– Да, с ним всё в порядке, – коротко отвечает он, явно давая понять, что не хочет углубляться в эту тему. – Кроме родителей, есть ли у вас ещё родные? – неожиданно продолжает Мистер Бэдфорд, его тон остаётся настойчивым.

– Сестра и сын, – отвечаю я автоматически, чувствуя, как его интерес усиливается.

– Как его зовут? – спрашивает он, и его внимание сосредоточено на моем лице.

– Сына? – уточняю я, и он кивает. – Джорджи, – произношу его имя, и на моём лице появляется тёплая улыбка.

– Сколько ему лет? – продолжает он, не сводя с меня взгляда.

– Четыре, но ведёт себя так, словно ему 34. Такой важный! – улыбаюсь, вспоминая его манеры. В ответ на моё замечание Майкл смеётся, и его смех согревает атмосферу. Я осознаю, что снова назвала его в мыслях по имени, и понимаю, что нужно прекратить это.

– А его отец? – спрашивает он, не отрывая взгляда от меня. Его брови сходятся, оставляя глубокую складку, и кажется, что он замирает в ожидании ответа. Я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица, хотя эта тема меня уже порядком утомила.

– Извините, но это вас не касается, – отвечаю без эмоций, хотя на самом деле слова произносятся почти автоматически. Я слишком часто сталкивалась с этим вопросом, чтобы сейчас теряться. В ответ на мой холодный ответ Майкл тяжело выдыхает, его раздражение становится очевидным, но я делаю вид, что мне всё равно. Откидываюсь на спинку сидения, прикрываю глаза, чтобы дать понять, что беседа завершена.

– Мы на месте, – голос водителя прерывает моё состояние полудремы. Мистер Бэдфорд выходит из машины, и я, не дав ему открыть мне дверь, быстро следую за ним. Мне не ясно, почему я так поступаю, но, увидев, как он качает головой, я чувствую маленькую победу. Как будто я устанавливаю правила игры, а не его властная натура.

Мистер Бэдфорд бросает на меня короткий взгляд, но ничего не говорит.

Нам навстречу выходит симпатичный светловолосый парень в простой майке и джинсах. Его глаза сияют, когда он видит нас, а широкая улыбка открывает ряд белоснежных зубов. Лицо молодого человека покрыто лёгким загаром и усыпано бесчисленными веснушками, придавая ему обаяния и непосредственности.

Он быстро подходит к Мистеру Бэдфорду, пожимает руку и обнимает его. В этот момент мой взгляд падает на его плечо, где виднеется массивная татуировка. Она начинается с предплечья, переплетая линии огня и колючие ветви лозы, и уходит под майку, скрывая основную часть рисунка. На мгновение мне кажется, что среди этих сложных узоров я различаю очертания букв, которые под определённым углом складываются в имя: “Майкл”. Я расширяю глаза и несколько секунд не могу отвести взгляд.