– Я не вижу в этой правде ничего горького, – упрямо ответил Антон, лишь подтверждая мою теорию.

Я тяжело вздохнула и демонстративно недовольно поджала губы.

– Душенька моя, – неожиданно ласково произнес Антон. – Похоже, что скоро дождь закончится, поэтому предлагаю прогуляться. Я так понимаю, ты без меня дальше территории гостиницы не выходила?

– Почему же? Вчера вечером я прошлась по Корсо Витториа Колонна, – вспомнив о ворохе вещей, все еще томящихся в пакетах после плодотворного похода по магазинам, призналась я.

– Ах да! Магазины – это же святое. Если тоскливо и грустно, то шопинг-терапия всегда приходит на помощь. Я прав? – весело улыбнулся Антон.

Я не удержалась и рассмеялась в ответ.

– Что купила? – зная мою страсть рассказывать о покупках, из вежливости спросил Антон.

– Разве тебе это интересно?

– Очень.

Даже почувствовав в его голосе неискренние нотки, я все равно с маниакальным упорством ринулась перечислять все обновки.

– После твоего променада магазины еще работают? – спросил Антон.

– Что? – не сразу поняла я, к чему он клонит.

– Разве ты не все скупила?

– Нет, не все! – громко хохотнула я.

– Что-то отложила до следующего похода по магазинам? – продолжал улыбаться Антон.

– Нет, решила оставить что-нибудь для других покупателей.

– Как это благородно с твоей стороны – думать и заботиться о ближних своих. За твою добродетельность я тебя и полюбил.

– Антон, не надо, пожалуйста, перегибать палку, – сдвинув брови, попросила я.

– Ну конечно! Я и забыл, что своими атеистическими словами оскорбляю твои возвышенные чувства.

– Сейчас ударю, – пригрозила я.

– А как же «не убий ближнего своего»? – хитро спросил Антон.

– Я не убью, а просто покалечу, – как можно более серьезно заявила я.

– Сдаюсь, – хохоча во весь голос и подняв руки, прокричал Антон.

– Ну ладно. Сегодня тебя помилую, но только потому, что очень соскучилась.

– Спасибо, о добрейшая и щедрейшая моя, – склонив голову в поклоне, произнес Антон.

– Кончай ломать комедию, – отмахнулась я.

– Слушаюсь, – отсалютовал Антон и, увидев мое свирепое лицо, крепко прижал к себе. – Варвара, и я по тебе сильно соскучился. Ты сделала меня сумасшедшим. Даже на переговорах я думаю о тебе. Меня это пугает.

Слова Антона делали меня бесконечно счастливой. Кто бы что ни говорил, но женскую душу греют не бриллианты, а добрые, ласковые слова любимого. Хотя, конечно, первого никто не отменял.

– Что тебя пугает? – крепче прижавшись к Антону, спросила я.

– Что я вскоре совсем перестану думать о чем-либо, кроме тебя, и постепенно превращусь в овощ.

– Удручающая перспектива. Хотя то, что ты думаешь только о моей персоне, мне нравится.

– Кстати, пока я летел, думал, чем бы порадовать твою душеньку. И совсем не зря спросил тебя, чем ты здесь занималась.

Я подняла голову и с любопытством посмотрела на Антона:

– Вся в предвкушении…

Антон задумчиво поглядел на небо:

– Думаю, скоро выглянет солнце, поэтому предлагаю небольшую пешую прогулку.

Я была немного разочарована. Слова Антона меня заинтриговали, и я ждала чего-то неординарного, а тут просто прогулка, да еще в промозглую погоду. Терпеть не могу сырость и холод!

Видимо, на моем лице отразилась вся гамма чувств, потому что Антон поспешно добавил:

– Но в конце нашей прогулки тебя ждет сюрприз.

От удовольствия я непроизвольно заулыбалась.

– Ты сущий ребенок! Стоило подразнить игрушкой, как настроение моментально улучшилось. – Антон на секунду задумался, а потом вполне серьезно спросил: – Варя, а может, нам родить ребенка?

Вопрос поставил меня в тупик. Я всегда любила детей. До отъезда в Италию искренне, без всякой корысти я пыталась помогать больным детишкам в Центре гематологии в Москве. Я старалась делать для них все возможное, жила их бедами и проблемами. Переезд в Рим лишил меня возможности продолжить это благородное дело, но я всегда верила и надеялась, что это лишь временный перерыв, что рано или поздно я найду средства и возможности для возобновления своей помощи им.