Нижний Новгород встретил холодом, серебристый пуховичок Ангелы слишком стильный, но не предназначен для пронизывающего ветра. Она поспешила домой!

Один-единственный вопрос хотелось задать матери, глядя в глаза!

— Мам! Аня вернулась! — крикнул Саша с порога, когда сестра позвонила в дверь.

— Что так внезапно? — Леся холодно встретила дочь.

— Саша, сделай одолжение, пойди к бабушке, нам с мамой надо очень серьёзно поговорить! — Аня изменилась, так похожа на мать, такой же тон голоса, не терпящий возражений, брат тут же оделся и выбежал из квартиры.

— Что за тон? Кто тебе позволил так общаться с нами? — холодно спросила Леся.

— Мама, ты ужасный человек! Я даже не знаю, как тебя назвать, за всё, что ты со мной сделала! Понимаешь? Ты хоть понимаешь? Как ты испортила мою жизнь? — закричала Анна на мать, впервые и уже ничего не могло её остановить.

— Как ты смеешь?

— Ты мне дала такое право, своей ненавистью. Ты!

— Да, что такое случилось? — Леся впервые сделала шаг назад, уступила.

— Я его нашла!

— Кого? Ермакова? — мама села на кушетку у порога.

— Да, представь себе, огромный, красивый мужчина, я в него влюбилась, а знаешь почему? Он тебя только поцеловал, а ты — курица, даже не поняла, он к тебе только прикоснулся, он же боготворил тебя! Это он запугал компаньона папы Димы, который хотел нас кинуть. Антон, все эти годы присматривал за нами, он нас спасал и не раз! А ты со своей злобой, мне жизнь испортила, папочку в могилу загнала, меня лишила брата и семьи, заявив, что Дима не мой отец! Вот, теперь живи с этим, если сможешь!

— Ты врёшь? Этого не может быть. Он подонок, я его ненавижу, — завизжала мать и внезапно замолчала, увидев бешенство в глазах дочери.

— Да, ненавидишь, как же! Только магазины твои, это его старания, и вообще всё. По миру бы пошли, если бы он нас не прикрывал. Не могу с тобой больше находиться. Специально приехала, сказать тебе правду в глаза, чтобы ты поняла, что этот мужчина не виноват, всё это ты! Не надо было его пускать домой и дразнить! Ты играла с ним, доигралась, а расплата на мне?

— Иди молись на него! Дура, — закричала Леся, но тут же замолчала, словно увидела привидение. Зажала рот рукой и завыла.

— Вот и я также всю жизнь выла, от твоих тычков, побоев и ненависти! Не могу больше. Уезжаю, куда первый поезд будет, прощай, не ищи!

Аня выбежала из квартиры, захлопнула дверь и только на улице смогла вдохнуть, слёзы душили.

— Аня, Аня, подожди, — Вера стояла у своего подъезда. На неё жалко смотреть, бабулечка плачет.

— Прости, не могу её видеть, она чокнулась на этом изнасиловании, а ничего не было. Моей вины нет в том, что случилось! Папа Дима — мой родной отец, понимаешь, — Аня обняла бабушку и тоже заплакала.

— Я это знала, сердцем чувствовала, но сердце же не документ и не улика. Пошли домой, со временем всё пройдёт.

— Не могу, не могу видеть её и эту ненависть ощущать, задыхаюсь.

— Женщина твоя звонила, просила передать, что хозяин волнуется, ждёт тебя. Может, вернёшься к ним.

— Ольга Михайловна?

— Да, Ольга. Антон себе места не находит, себя винит. Не мучь ты их, вернись, — бабушка обняла Аню и перекрестила.

— Кроме них, у меня и людей-то больше близких нет. Господи, так стыдно за всё. Я как попрошайка в родной семье. Всё, не могу, прощай, бабушка.

Аня освободилась от объятий бабушки и медленно пошла обратно на вокзал. В голове стучали молоточки, хотелось лечь и умереть.

До поезда ещё час, она сидела и смотрела на людей, проходящих по вокзалу, надо бы что-то поесть, но кусок в горло не лезет, от стресса она чуть водой не подавилась. В ушах звенело, на сердце смесь противоречий: стыд, раскаяние, что ушла от Назара Павловича, и обида, что Антон оттолкнул её. Она же поцелуем призналась в своих чувствах, а он неистово хочет её и страдает. Но отталкивает. От этого становилось совершенно невыносимо.