— Сейчас, сейчас мне уже лучше, я завтра уеду… простите, простите меня. Я такая дура. Боже, мама меня всю жизнь ненавидела, а оказалось, что Дима — мой отец. Она так со мной обошлась, заставила думать, что я ничтожество. И ты тоже хорош, зачем надо было её раздевать.

Она завыла. Сейчас такой момент, когда весь ужас её неуютно жизни в родной семье, вся несправедливость и жестокость матери, захлестнули такой обидой, что захотелось умереть.

Она же ни в чём не виновата, даже Антон не виноват!

— Аня, тише, это просто судьба, понимаешь. Такие испытания. Если бы она вышла за меня замуж, как я хотел, то погибла бы, как жена и дочка Назара. Им машину взорвали конкуренты. Меня несколько раз чуть не убили. Это не такая простая жизнь, как кажется. Я был бы на седьмом небе от счастья, будь ты моей дочерью. Но это не так. Девочка моя, не обижайся, не глупи, я же сразу сказал, что с радостью позабочусь о тебе.

— Я завтра уеду, — заикаясь от рыдания, прошептала Аня.

— Нет, не уедешь, мама тебя не полюбит, ты ей хоть сто раз объясни, ты мне нравишься, что-то в тебе есть такое, что заставляет меня нервничать. Может это у тебя от Леси? Не уезжай, дай нам время. Очень прошу, останься со мной. Я не трону тебя. Привыкнешь и примешь решение о своём будущем. Позволь помочь тебе, пожалуйста. Учиться, жить, карьеру, что хочешь, но только не делай поспешных шагов. Очень прошу, на психах всегда только неприятности происходят. Поверь, я знаю, о чём говорю!

— Не могу, во мне что-то оборвалось, я действительно ничтожество, не хочу жить, извини меня. Она меня ненавидит, родная мать! С чего меня должны любить чужие люди? Вы? Оленька Михайловна? Назар Павлович? Я ничтожество, которое не любит родная мать.

Он поцеловал её холодный лоб.

— Девочка моя, что для тебя сделать, чтобы ты перестала так думать? — здоровый, суровый мужчина сидел на кровати и шептал нежные слова. Находясь в смятении. Слишком это всё феерично произошло.

— Я не могу вас стеснять, уеду домой. Назару Павловичу, скажете, что бабушка заболела и мне пришлось вернуться, — она всё так же заикается и сотрясается в слезах, как маленький ребёнок после истерики. Но у неё это реальная трагедия.

Нелегко узнать, что самый близкий человек, напрасно ненавидит и обвиняет в том, что она родилась светленькой и голубоглазой.

Он снова нагнулся поцеловать её лоб, но Аня вдруг обхватила его шею руками и жадно поцеловала в губы, ещё и ещё. Если оставаться, то только так. Внезапный порыв, Антон вздрогнул, тело не подчиняется воле.

Но нельзя, она под запретом. Всё это неправильно и ужасно. Завтра она сама обо всём пожалеет и возненавидит его, как Леся.

— Аня, что ты со мной делаешь? Я не могу пока. Не могу. Это как со своим ребёнком… Время дай, прости.

— Я прощаюсь, прощаюсь навсегда. Простите, — детская театральность, но на самом деле вопль отчаянья и ужаса. Потому что ей снова предстоит вернуться в свой персональный ад и попытаться доказать матери, что та неправа.

Антону бы прислушаться к её словам, но не успел, её поцелуи, близость, и запрет на всё, что может между ними сейчас случится. Поспешно встал с кровати, халат топорщился, да так, что Аня испугалась, этот мужчина гигант во всех смыслах, поспешно вышел и прикрыл дверь в её комнату.

Ситуация сложилась невыносимая.

Она не может оставаться рядом с ним. Не может…

11. Глава 11

Утром Ермаков уехал в четыре часа, похоже, что он всю ночь не спал. Аня тут же собралась, благо вещей не так много и денег у неё почти нет, взяла карточку Антона, вызвала такси, и сбежала на вокзал. На первой Ласточке, среди немногочисленных ранних пассажиров села в тёплом вагоне и уснула.