Ни с кем нет связи, никакой. Тааааааккк! Ужас.

Собралась. Сконцентрировалась. Сгруппировалась.

Главная беда в том, что про корзину я не всё ещё знаю. Я же только учусь плести корзины, уроки беру в интернете. А у меня там такое хитрое плетение на боковине, в три лозы, – вот его не помню… А если образец здесь, в деревне, найти? Оделась, пошла по соседним, пустым уже домам. Мы же все знаем, где у кого ключи. В третьем доме, в дровянике, нашла разломанную корзину с хворостом. Как раз те самые три лозы по низу! Обхватив корзину, помчалась с холма вниз, с добычей!

А дома телефон звонит-разрывается! И интернет попискивает сообщениями! И печь потрескивает дровами!

И настала у меня полная радость.

Так весело!

А ведь это Бог мне настроение наладил, ловко так.

Сижу вот, в три лозы плету и думаю: «Это сколько же у меня всякого счастья есть… Всего лишь связь вернули – а как здорово стало! Неужели, чтобы мы радовались, надо отнять, за спину спрятать, а потом: “Ладно, я пошутил” – и вернуть? Бедный Бог, сколько же у Него с нами возни!»

Сижу теперь, плету, а сама счастье своё пересчитываю в уме. Чтобы Его ерундой не беспокоить. Надо мне самой уметь счастье ценить.

Ах, как грустно было, когда моя душа спала.

Раньше, пока она трудилась, появлялись картины, повести, рассказы.

А потом, зимой, она устала и уснула.

А я-то и не заметила, как уснула моя душа. Я-то порисовала ещё – да всё не то. И пописала. Но и писание, как замерзающий ручеёк – пожурчал и стих…

А что я без души могу?

Я ей: «Давай порисуем». Молчит.

Села я за мольберт – да как-то всё никак…

Так кто же тогда я? Я-то не спала. Я-то хотела рисовать, писать!

Или это только гордыня моя хотела? Боязнь, что, если замолчу, забудут? Ах, как нехорошо!

Мне бы её, душу, не терзать, мне бы её не трясти.

Так и трясти я тогда устала.

И смирилась.

Сама – словно спала.

Только замечала, что не смеюсь, не слышу птиц, не вижу цвет.

Думала: «Неужели навсегда?»

А ведь дело в том, что душа моя устроена так же, как и всё в Божьем мире.

Есть у неё свои времена года: весна, когда она расцветает, как сад, всё видит, слышит, замечает, свистит синицей! Лето – когда душа трудится, плодоносит. И плоды моя душа приносит хорошие.

Но есть у неё и зима, чтобы отдохнуть, как сад под белым снегом. И не стоило так пугаться! Весна обязательно придёт, если Бога не гневить.

И вот, когда моя душа проснулась… Как же замирало сердце от первой улыбки, скользнувшей по лицу, от музыки, зазвучавшей вновь. Как боялась я спугнуть её, мою душу.

Она ещё только просыпалась, а я робко звала её: «Давай, моя хорошая. Я так грустила, пока у нас была зима. Радость-душа моя, ведь лето будет?»

«Будет», – улыбалась душа.

Пишу сейчас, а на глазах – слёзы. И хорошо!

Что же делать нам, когда у души зима?

Наверное, молиться и учиться. Ждать и верить. А душа – она не подведёт. Проснётся вовремя. Тут уж Бог в помощь.

Один умный человек, говоря о единстве русских людей в старой, дореволюционной, России, привёл слова коллекционера Третьякова. Как-то Третьяков сказал кучеру, заломившему высокую цену за извоз: «Креста на тебе нет! Побойся Бога». И тот, смутившись, отступился, снизил цену. А рассказано это было к тому, что, мол, у людей в России был раньше единый человеческий код. А теперь его вроде как и нет…

Услышав это, я сперва расстроилась. Но, подумав, повспоминав, утешилась. Потому что много было в моей жизни ситуаций, когда оказывалось, что есть у нас у всех общее, неразменное, душевное. Одну историю о таком «узнавании» хочу я вам рассказать.

Тому уж лет семь, как ехала я в Переславль из деревни. И ехала я совсем без голоса, просто немая. Операцию мне тогда сделали на связках, говорить не могла. И страховка на машину из-за этого была просрочена. Правда, всего на один день. Не успела я ещё, только из больницы вышла. Её и ехала оформлять.