— Выглядите младше. А теперь расскажите, что привело вас сюда?

— Понимаете, мой брат… — Я сначала мнусь, а потом начинаю тараторить: — Он тяжело болен. Ему требуется дорогостоящее лечение, за границей. Кредит мне не дают. А я видела объявление, что за донорство дают хорошие деньги, и подумала, что готова хоть все яйцеклетки отдать, лишь бы братика вылечить, понимаете?

Выдыхаю и смотрю на врача. Ее взгляд одновременно изучающий и понимающий. А я жду ответа.

— Мариночка, а у вас есть дети?

— Нет, только брат. Он мне как сын, я его с младенчества ращу и…

— Понимаете, тут такое дело… По закону, стать донором может только женщина, у которой отменное здоровье, — я киваю, — нет вредных привычек, — отрицательно мотаю головой, — и есть собственные дети, хотя бы один. Я бы очень хотела вам помочь, но… — Она разводит руками.

А меня словно выключают. Перед глазами опять идут круги, я хватаюсь за подлокотник и часто дышу. Кажется, что кислород закончился не только в легких, но и вообще везде. Вдохнуть не удается.

— Марина, ну что вы? — Перед лицом чем-то машут, в нос ударяет запах нашатырки, и я судорожно вдыхаю. — Вот, умница. Возьмите.

В руках оказывается стакан с водой, и я на автомате делаю пару глотков.

— Неужели ничего нельзя сделать? — шепчу, смаргивая набежавшие слезы. 

— Увы, я бы с удовольствием, но не могу.

— Тогда мой брат умрет… 

4. Глава 4

Демид

— Это все не то, вы понимаете? — с раздражением переворачиваю анкеты страницу за страницей. — Мать нашего ребенка не должна так выглядеть! — тыкаю пальцем в нечто, отдаленно напоминающее женщину: изможденное лицо, избыточный вес. И это называется «здоровые претендентки»?

— А вот эта вообще страшная! — некстати вякает Лариса.

Меня это волнует в последнюю очередь, поэтому одергиваю ее.

— Данных о том, кто был их родителями, нет? — на всякий случай уточняю. Да, я заморочился и попросил, чтобы будущая супермамочка подала дополнительную информацию о собственных родителях.

Сергей Борисович машет головой.

— Уже два месяца прошло, а вы так и не смогли подобрать приемлемую кандидатку.

— Давайте хотя бы определимся с суррогатной матерью. Это всего лишь носитель для ребенка. Для нее важно, чтобы она могла выносить и беспрепятственно родить, — тонко намекает врач лично для меня. Лариса не замечает наши переглядки, забрав папку с анкетами претенденток. — Генетические данные будут ваши, поэтому о внешности не стоит переживать, — это он уже объясняет жене.

А я помню и другой список: кандидаток, готовых расстаться с яйцеклеткой. Подбор материала, равно как и суррогатной матери, становился проблемой, никто не подходил под мои требования. Ни одна из женщин.

— Как оборудование? — давлю на заведующего, чтобы он проявил большее рвение по поиску того, кто мне нужен. 

Сергей Борисович выдавливает улыбку.

— Спасибо, Демид Владимирович, на следующей неделе поставка.

— Я все еще могу отозвать платежку, — смотрю многозначительно. — Мне нужен результат! — припечатываю ладонь к столу. — Иначе мы найдем другую клинику, более ориентированную на клиентов. 

— Я вас понял, Демид Владимирович, — поднимает руки врач, — постараюсь подобрать кандидаток в ближайшие сроки. 

— Отлично. — Рассиживаться дальше не имеет смысла. — Лариса, пошли. — Жена все еще рассматривает женщин, не забывая при этом фыркать. Легко осуждать, когда сама родилась с золотой ложкой во рту, ведь эти женщины не от хорошей жизни рожают другим детей.

Сергей Борисович бросается нас провожать, открывает дверь. Стоит шагнуть за порог, как в меня со всей силы кто-то врезается.

— Ой, — восклицает незнакомка. Хватаю ее прежде, чем она летит на пол. Молодая, чуть бледная. Карие испуганные глаза. Красные, явно заплаканные. Руки слегка дрожат, прижимая к груди пакет.  Весь вид выражает скорбь. У нее кто-то умер? Отпускаю ее и шагаю в сторону.