Работать с ним было непросто.

Все знали, что Корсаков мега-требовательный, суровый, он не терпел ничьих слабостей. Возможно, поэтому был одинок?

Александр Николаевич постоянно менял секретарей. Но с предыдущим личным помощником работал довольно долго. До меня эту должность занимала дама лет сорока. Такая же суровая перфекционистка и трудоголик, как и Корсаков. Она неожиданно вышла замуж и забеременела. В сорок лет.

Александр вышел на меня совершенно случайно. Мы столкнулись на какой-то конференции. Сразу предложил должность. Пообещал не «жестить» сразу – это было его выражение, «не жестить». Я согласилась на эту работу только после разговора с папой. У меня были свои причины.

«Не жестил» он ровно три дня. Потом началось. Но… как ни странно, меня это не напугало. Наоборот. Завело! Мне хотелось доказать ему, что я не зря получила школьную медаль и красный диплом.

Корсаков был мной доволен. Регулярно давал премии. А однажды даже… даже попытался пригласить на свидание. Это был странный вечер.

Я до сих пор не могла понять, что именно это было. Но…

Конечно, как мужчина он мне нравился, хотя был прилично старше. Мне тогда было двадцать всего, но я уже успела окончить институт и немного поработать на депутата.

А тут Корсаков. Ему было чуть за тридцать.

Холеный, вальяжный, с бархатным взглядом. Всегда идеально одет. Причесан. Почему-то я запомнила лучистые морщинки вокруг глаз. Когда была жива мама, она любила повторять, что это лучики счастья. «Они бывают только у веселых и счастливых».

Не был Корсаков веселым. От слова совсем. Да и счастливым тоже особенно не выглядел. Для меня он был воплощением мужчины-руководителя. Строгий, без эмоций. Его отношение ко мне было предельно корректным, хотя иногда, если случались все-таки какие-то «косяки» в работе, он отчитывал строго. Но никогда не кричал.

А когда пригласил на ужин… мне даже показалось, что он… нервничает, что ли?

Глупость какая, думала я потом. Где Корсаков, и где нервы?

Но его приглашение реально было неожиданным.

***

Я так отчетливо запомнила тот день, это было почти четыре года назад…

– Василиса Викторовна, что вы делаете сегодня вечером?

– Я свободна. Если нужно закончить с документами – я могу.

– Нет. С документами не нужно. Я приглашаю вас на ужин.

– Ужин с клиентами? Вы не говорили…

– Нет, – он перебил, хотя делал это крайне редко. – Ужин не деловой. Просто… дружеский. Вы против?

Я тогда вспыхнула, недолго думая, выпалила «не против», решив, что потом буду давать оценку произошедшему. В тот момент мой мозг сломался.

Он заехал за мной ровно в восемь, ждал у подъезда – мы с папой к тому времени жили уже не в загородном доме.

Корсаков сам вел машину, привез меня в уютный ресторан. Небольшой, что приятно удивило – деловые встречи Александр Николаевич обычно проводил в пафосных местах, а я совсем не любила пафос. Чувствовала себя неловко.

В этом ресторане все было так по-домашнему! Даже то, как сам хозяин – пожилой итальянец Джеронимо – подошел поприветствовать нас и тут же наговорил мне кучу комплиментов на итальянском. Я когда-то немного учила этот язык, и ресторатор был приятно удивлен, когда я ответила ему. Удивлен был и Корсаков.

– Вы говорите по-итальянски?

– Совсем немного, как турист, не более.

– L'Italia è bellissima. Donne italiane-bella… – он легко засмеялся, почему-то я сразу расслабилась, и мне стало легко.

– Uomini italiani-bella, – ответила я ему, и мы оба засмеялись.

– Да, Италия – удивительная страна, хотя мне почему-то больше по душе Франция.

– Allons enfants de la Patrie, Le jour de gloire est arrive… – я спела первые строки «Марсельезы», французского гимна, чисто на автомате.