«Куда я попал?» – хочется заорать и мне, но тут замечаю тихо хохочущего Ивана, который вышел из дома и теперь просто слушал всё это.

Заметив мой взгляд, он подмигивает и, проходя мимо, тихо шепчет:

– Добро пожаловать. У нас скучно не бывает.

– Да, я уже заметил, – отвечаю я ошарашенно и под напором нашей бабули иду в дом.

Вероятно, мой отпуск будет запоминающимся.

Елена

– Мамуль, я дома, – кричит сын с порога, а я могу выдохнуть.

– Привет, сынок. Что-то ты долго. Бабуля пришла уже минут пятнадцать назад, – говорю я и краем глаза наблюдаю, как он заходит на кухню.

– Так, я же пока снегоход поставил в сарай, да скотину проверил. – Он обнимает меня сзади, а я выдыхаю.

– Ты мой помощник, – говорю я с любовью и, развернувшись, прижимаю своего мальчика к себе.

Высокий уже вымахал, почти меня догнал. А ему ведь только тринадцать. Мой защитник. Опора моя и поддержка. Если бы не Ваня, я бы, наверное, не выжила. Не смогла бы пережить предательство.

Сынок трется носом о моё плечо и тихо смеётся.

– Ой, мам, баба Паша над бабулей сегодня опять шутки шутить вздумала.

– Не шутки она шутит, а хочет меня в могилу свести, ведьма старая, – бурчит бабуля, заходя на кухню.

И уже я начинаю смеяться. У нас всё в деревне знают шутки наших бабок, но никто не рискует попасть им под руку.

– Бабуль, – весело говорю я, – ты же сама недавно так пошутила над баб Пашей, что я её два часа корвалолом отпаивала.

– Ты её защищать будешь, что ль? – шипит на меня моя бабулечка, а я просто умиляюсь.

– Ну что ты. Как я могу? Ты же моя опора, – начинаю подлизываться, и бабуля сразу тает.

– Ой, подлиза, – отмахивается она. – А ты-ка скажи мне, Ванюша, кого это ты привёл к этой ведьме сегодня? – Она резко переводит взгляд на Ваню, который уже стащил пирожок и наливает себе молока.

– Так это внук её с города приехал, как я понял, – отвечает сын и сразу полпирожка в рот запихивает, зажмуриваясь от удовольствия. – Шпащибо, мамуль. Ошень вкушно.

– Не разговаривай с набитым ртом, – строго говорю сыну, а бабуля, как назло, продолжает допытываться.

– Какой внук-то? У неё их отродясь не было. Разве что племянница, – сама с собой размышляет она. – А женщина была, Ванюш?

– Ага, – отвечает сын, доставая второй пирожок.

– Подожди, сейчас щей налью, Вань, – уже злюсь я.

– Точно! – выкрикивает бабуля, что я аж подпрыгиваю с тарелкой. – Это, видать, Маринка приехала. Племянница еёвына. Вот теперь пусчай она её и лечит. Нечего тебе, Леночка, ходить к этой ведьме.

– Бабуль, я так не могу, – смотрю на неё строго я. – Здесь я фельдшер, и если что, ответственность на мне. Так что давай ваши обиды будут между вами, а я буду делать свою работу.

– Злая ты, Ленка. Не любишь бабку свою, – обиженно говорит бабуля. – Она, между прочим, сегодня меня чуть до инфаркта не довела.

– Ну не довела же, – улыбаюсь я и целую бабушку в щеку, ставя и перед ней тарелку со щами.

– Эх, Леночка. Замуж тебе надо, – вздыхает бабуля.

– За кого это? – Вот и сын очнулся. – Нет у нас мужиков, которые достойны жить с моей мамой.

– Ишь ты какой! Из-за тебя мамка до сих пор в девках ходит, между прочим. – ворчит бабуля.

– Не из-за Вани, – останавливаю я её. Я-то знаю, что с каждым годом сыну всё тяжелее признавать то, что за мной вообще могут ухаживать.

В его понимании, я до сих пор только его мама. И ничьей быть не могу.

– А из-за кого? – Вот неугомонная.

– Из-за себя, бабуль. Из-за себя. Не нужны мне мужики.

– Правильно, мамуль. Мы и сами неплохо справляемся, – почувствовав защиту, взбадривается Ваня.

– Неплохо справляются они, – опять ворчит бабуля, но щи начинает есть. – А вот уедешь ты скоро учиться, а я помру. С кем мать твоя останется, а?