– Не думаю, – покачала я головой. – Выполню поручение профессора и вернусь в столицу.

Парень как будто бы разочаровался этим ответом. А что, здесь кто-то ожидал, будто я застряну в здешней глуши?

Дверь в столовую открылась безо всякого зловещего скрипа: прислуга, видимо, работала с полной отдачей и смазывала дверные петли регулярно.

– Мисс Вивиан Лэйк, милорд, – представил меня лакей, и я нерешительно вошла в просторный зал, в котором потрескивал умиротворяюще камин.

Посреди комнаты стоял длинный стол, накрытый белоснежной скатертью, вокруг которого были расставлены резные, явно старинные стулья. Во главе стола стоял вообще едва не трон, обитый бархатом, с огромной спинкой, да еще и позолоченный. Как говорится, гулять так гулять. Стол был уже накрыт и столовые приборы положили как раз на место хозяина, и рядом, по правую руку.

Самого же графа я сперва не заметила.

А потом сутулая тощая фигура внезапно отделилась от кресла, стоявшего подле камина, и оказалась довольно молодым тощим мужчиной в темной одежде. В меня вперились светлые прозрачные глаза, под взглядом которых сразу стало не по себе.

– Мисс Лэйк, Джаред Виктор Лоуэлл, граф Грейсток, – выпалил лакей и выскользнул за дверь.

А я осталась один на один с незнакомцем, который все никак не спешил завязывать разговор. Мы просто глядели друг на друга и словно что-то выжидали.

Грейсток с первого взгляда напомнил мне большую крысу, которая зачем-то решила изображать человека: глубоко посаженные глаза-бусинки смотрели на мир с настороженностью, но не той, которая предшествует побегу, вовсе нет, эта крыса готова была в случае чего напасть. Лицо Джареда Грейстока было острым, как крысиная морда, с непропорционально большим лбом, резко выступающими скулами, треугольным подбородком и хищным тонким носом. Этот молодой мужчина был еще и болезненно худ, словно страдал от тяжелого недуга, который пожирал его изнутри, оставив от живого человеческого тела только кости, обтянутые бледной кожей. Белое лицо резко контрастировало с черными волосами, которые как будто отрастали безо всякого пригляда и вмешательства парикмахера. До плеч пряди еще не доставали, но скоро это наверняка изменится.

Я точно не так представляла себе графов. Вообще, все дворяне в моем воображении выглядели совершенно иначе.

– Вы так разглядываете меня, – тихо, как и стоило ожидать от кого-то, выглядящего настолько болезненно и изможденно, произнес последний граф Грейсток.

Голос его неожиданно оказался приятным и, звучи он громче и уверенней, совершенно не подходил бы Джареду Лоуэллу. Тенор, мягкий, чуть вкрадчивый.

Я поспешно отвела взгляд. Не хотелось показаться невежливой, но уже наверняка показалась.

Нельзя бесстыдно пялиться на чужое уродство. А граф… он был не то чтобы действительно уродлив, но общая сумма некрасивости оказалась чересчур уж велика. И вызывала оторопь.

– Не смущайтесь так уж сильно, – успокоил меня хозяин замка и указал на стол, предлагая приступить к трапезе. – Сперва меня все разглядывают. Все без исключения.

К каждому слову хозяина замка приходилось прислушиваться, так что внимала я ему в благоговейном молчании.

– Я… прошу прощения, милорд, – пролепетала я, почему-то ощущая себя десятилетней девочкой, которую отец отчитывает за перевернутую во время обеда вазочку с вареньем. – И спасибо, что согласились принять меня.

Тонкие бледные губы изогнулись в подобии улыбки, но эта гримаса казалась совершено ненастоящей, словно приклеенной.

За стол мы сели одновременно, но я сомневалась, что удастся проглотить хоть один кусок, находясь настолько близко к Грейстоку. Конечно, сидеть по правую руку от хозяина дома – это честь, но ее отсутствие мне бы удалось пережить безо всяких проблем.