– Извини, я не подумал. Твой прежний голос подойдет?

– Более чем.

Полчаса ушло на то, чтобы найти разбежавшихся коллег и уговорить их вернуться назад. Когда вся компания вновь объединилась, я начала беседу уже обычным голосом:

– Илья Михеевич, сегодня утром мы с Мурзиком должны были отправиться в командировку. Но непредвиденные обстоятельства изменили наши планы. А теперь я со всей серьезностью заявляю, что вообще никуда не пойду.

– Почему? – озвучила общий вопрос секретарша.

– Я увольняюсь, – голос мой звучал вызывающе и очень серьезно.

– Руся, деточка моя, – шеф схватился за сердце, – в чем причина такого решения?

Он еще спрашивает. Или уже забыл, что собирался дать мне весло и поставить в парке.

– Разве вы не помните, чем вчера занимались с Александром Сергеевичем?

– С каким Александром Сергеевичем? – кристально честные глаза шефа смотрели в пустоту над сейфом.

Именно там я и сидела.

– Точно, не с Пушкиным, – подсказала я.

– Мария Александровна, вы не боитесь, что другие не то подумают. Я нормально ориентированный мужчина, между прочим. Это и Селиван подтвердить может.

– После вчерашнего, не могу, – вдруг сказал домовик.

Наверное, вспомнил, как ему под хвост заглядывали.

Дуся разочарованно посмотрела на начальника, а Антоха пересел в дальнее кресло. Так, на всякий случай.

– А, я понял, – воскликнул шеф, – вы злитесь из-за шкафа. Хотите, я привезу его назад? Даже если это будет стоить мне жизни.

Зная его тещу, в этом никто не сомневался. Каюсь, я размякла. Не ожидала, что ради меня Михеич готов на такие жертвы.

– Не нужен мне ни шкаф, ни весло, – поспешила я успокоить Михеича, – достаточно будет какого-нибудь ящика.

– Да хоть хрустального гроба, – шеф потянулся к телефону, лежащему на столе.

– Никаких гробов, – я вспомнила, как неудобно было лежать, пусть и во сне.

– Я сейчас позвоню в магазин и закажу холодильник, – предложил главный.

– Зачем? – испугалась я. – Мое тело не приспособлено к низким температурам.

– Мы поместим тебя не в холодильник, а в коробку из-под него.

– Тогда просто коробку попросите, а холодильник не покупайте, – вмешался стажер.

– Ну, или так, – подытожил шеф, – а пока идите работать.

Я перебралась на подоконник и выглянула в окно. Небо с самого утра потихоньку затягивало тучами. Похоже, будет дождь. Если мы сегодня двинемся в путь, надо сказать Мурзику, чтобы взял с собой зонт. Пока я еще могу говорить.

Я тихо позвала ученика по имени. Он отвернулся от стола, где шеф консультировал нового клиента по поводу расценок, и подошел на мой голос.

– Зонтик захвати, – попросила я.

Он кивнул.

– Бутылку с чарами не забудь, – продолжала я перечислять, – спички и соль.

– Уже, – коротко ответил он, а затем спросил:

– Маш, если ты теперь умеешь говорить, то слуховой аппарат мне не нужен?

– Это ненадолго, – я вздохнула, – но тебе он, и правда, не нужен. Твой слуховой аппарат пустышка, в нем нет магии. Я не знаю почему, но ты меня слышишь и так.

– Как это может быть? – пробормотал Мурз. – Бабаня сама его мне дала.

– Магическим его делает твоя вера, а не колдовство. Если тебе трудно принять этот факт, то продолжай его использовать как раньше.

Наш разговор прервала Дуся, заглянувшая в кабинет, чтобы сообщить, что привезли долгожданную коробку.

Провожать нас вышли всем составом. Дуся даже всплакнула на дорожку. Она достала из кармана платок, промокнула глаза и сказала:

– Наверное, у меня аллергия, надо будет вечером вернуть тушь в магазин.

– Позаботься о Маше, хорошо? – Антоха похлопал по плечу Мурзика, а затем пожал ему руку.

Шеф отвернулся, вытирая скупые мужские слезы. Он точно не пользовался косметикой, поэтому в его искренности не приходилось сомневаться. И все же сомнения грызли меня голодными крокодилами, уж больно радостным было выражение лица Михеича.