— Салфетку. Кажется, я наколол на вилку салфетку, представляешь?

— Повезло тебе, я пока только тарелку нащупала. Как думаешь, будет очень некрасиво, если я плюну на поиски вилки и начну есть руками?

— Разумеется. Стыдно так вести себя в приличном обществе, кругом люди вокруг, не видишь, что ли?

Мы смеемся, попытки найти еду на собственных тарелках в полнейшей темноте здорово разряжают атмосферу.

— На самом деле, можешь не париться и есть руками. Но по мне так вилкой сложнее, а потому — интереснее.

— А ты вообще любишь сложности, да? — усмехается Васнецова.

— Сложности, экстремальные виды спорта...

— Похищение чужих невест тоже к этому относится?

— Ага, — весело поддакиваю я и, наконец, справляюсь со столовыми приборами.

От тарелки вкусно пахнет мясом, а вот со вкусом творится что-то непонятное. Оказывается, когда не видишь, что ешь, могут возникнуть сложности с идентификацией блюда.

— Это похоже на говядину, — задумчиво протягивает Аня. — Но она какая-то странная, с легким рыбным привкусом. Не могу понять, что это, представляешь? Рыба или всё-таки говядина?

— Или крокодил, — прыскаю я. — Как тебе такая идея?

— А что, вполне может быть, — смеется Аня.

Но самое веселье началось с напитками. Сначала я чуть не опрокинул стакан, расплескал половину, а потом судорожно пытался вытереть стол салфетками. Аня бесконечно веселится, слушая мои комментарии по этому поводу. У нее самой проблем с поиском бокала не возникает, и она с удовольствием потягивает вино. Кажется, она только сейчас расслабилась. Что ж, лучше поздно, чем ещё позже.

Вытирая стол, как бы невзначай, а на самом деле нарочно нащупываю в темноте руку Ани. Не покидает дурацкая жажда прикосновений. И откуда она взялась?

— Это ты меня за руку взял?

— Нет, это кровожадный вампир, жаждущий впиться в шею своей новой жертве, — произношу скрипучим голосом.

Аня звонко смеется, а я думаю, что действительно не прочь впиться в ее шейку — жгучим поцелуем. Таким, чтобы у Ани дыхание перехватило, чтобы она отчаянно жаждала продолжения, чтобы...

Так, стоять!

В который раз за вечер одергиваю себя от пошлых мыслей, но непристойные картинки так и лезут в голову.

Интересно, а стены тут очень тонкие?.. Если Аня начнет подо мной стонать, сюда сбегутся все работники ресторана?

Трясу головой, прогоняя назойливые мысли прочь, но получается неважно.

Проклятье, о чем я думаю вообще?

А Васнецова наверно не понимает моих поползновений в ее сторону... Небось, думает, что просто дурачусь. И я собираюсь перейти к более решительным действиям.

— Ты больше не сердишься на меня? — спрашиваю осторожно.

— Что? А... Нет... Да... Не знаю, — смеется Аня. — Я сама пока до конца не определилась.

Вот интересно, раньше она такой не была. Аня всегда чётко знала, чего хочет, и что чувствует, никогда не была похожей на барышню, которая не может в чем-то определиться. Неужели она стала такой под крылышком Суханова?

— Надо бы задобрить тебя чем-нибудь сладеньким, — усмехаюсь я, переходя к сладкому завершению ужина.

— А десерт, кстати, вкусный, — одобрительно говорит Аня, тоже, видимо, перейдя к последней тарелке.

Задумчиво облизываю ложку и смотрю в черноту перед собой. Я не могу видеть Аню, но могу ее касаться, да еще как. А что, если?..

— Как думаешь, у меня получится тебя накормить мороженым?

— Получится, конечно. После того как ты выколешь мне глаз вилкой, — хохочет Аня.

— Давай все же попробуем. Я рисковый парень, а ты сама виновата, что согласилась запереться со мной в темной комнатке.

Аня снова хохочет, и пока она говорит, я как можно более бесшумно перебираюсь к ней на диванчик. Она не сразу понимает, где я, и вздрагивает, когда слышит мой шепот совсем рядом: