День прошел крайне непродуктивно. Павел Олегович постоянно разговаривал по телефону, расхаживая по участку и пиная особо крупные камни, а Толя сидел на лавочке и грелся под осенним теплым солнцем. Аксенову предстояло выяснить, куда обратиться с их находкой, он осторожничал и не хотел, чтобы какой-нибудь ушлый проныра, пронюхав об их открытии, присвоил себе лавры первооткрывателя. Павел Олегович не раз обжигался на похожих случаях, поэтому к своим сорока годам выработал нездоровый скептицизм и параноидальную подозрительность.

Еще он пытался через свои связи найти, где мог скрываться дезертир-работник. Он никак не мог понять, зачем Раду исчез в ночи, предварительно раскидав свои личные вещи по всему участку. Да и почему полез в склеп в одиночку, если ночью первый наотрез отказался продолжать их изыскания, испугавшись не пойми чего.

Вопросов было намного больше, чем ответов. Точнее, ответов не было вовсе. Ближе к обеду Аксенов собрался в город. Его знакомый организовал встречу с одним именитым профессором-археологом, и Павлу Олеговичу нужно было предоставить весомые доказательства их находки. Перед выездом прораб бегал с телефоном наперевес и без устали фотографировал все подряд. Толик был подавлен, он не принимал участие в происходящем, лишь изредка, грустно повесив голову, бродил следом за начальником. Перед отъездом Павел Олегович провел короткий брифинг, пока прогревалась машина:

– Значит, так. На участок никого не пускать. К раскопкам не подходить. В случае чего звонить мне. Я приеду часа через четыре. Пять максимум. Встречусь с этим престарелым идиотом, и если его все устроит, буду на месте часам к десяти. Если мне поверят, то он соберет целую делегацию и они сами сюда пожалуют.

– Ты им пока не говорил, где именно мы нашли это место? – хмыкнул Толя, отвлекшись от своих грустных мыслей.

– Не-а. Еще чего, в наше время нельзя верить никому, – ответил Павел Олегович, – Толя, самое главное, прошу тебя. Если Раду появится, набери меня. И по возможности узнай, что произошло.

– Да понял я, понял.

– Ты же не хочешь до старости молотком стучать и в грязи возиться? – с нажимом поинтересовался директор. – Тогда не подведи. Я тебя не кину, зуб даю.

Быстро стемнело. Делать было нечего, шататься по холоду не было никакого желания, поэтому Толик зашел в бытовку, включил обогреватель и маленький телевизор и разлегся на кровати. Изредка он подходил к окну, скорее для галочки, потому что рассмотреть, что творится снаружи, не представлялось возможным. Строитель видел лишь черноту в отражении своей опухшей рожи.

Посмотрев по «НТВ» три серии очередного невнятного сериала про бандитов и полицейских, Толик заскучал. Другие каналы ловили плохо, а смотреть на бесконечные бандитские разборки надоело. Он выудил из кармана телефон и набрал Аксенова. Было уже десять часов вечера, в это время шеф обещался вернуться. Рабочий долгое время слушал длинные гудки, наконец в трубке раздался знакомый отрывистый и раздраженный голос:

– Да, что такое?

– Паш, ну чего, ты где? Ты на часы смотрел?

– А то я без тебя не знаю! – отбрил его начальник. – Этот урод перепутал время и задержался на какой-то сраной конференции, я его уже два часа жду, блин! Вот-вот должны подъехать. Тебе-то чего, лежи, кури бамбук. Не ты же на холоде хреном груши околачиваешь. Все, Толя, не беси меня, я и так злой. Сам позвоню.

– Ладно, – Толик помрачнел.

– Не появлялся наш товарищ боевой?

– А, да. Из лесу вышел и пришел. Сидим, чаи гоняем, тебя ждем, – съязвил рабочий.

– Серьезно? Чего ты молчишь тогда, дурак, – не понял сарказма Аксенов, – дай мне с ним поговорить!