Вопрос о судьбе города нарушившего клятву верности панэллинского союза Александр передал в союзный совет. Не мести жаждал он, а верности перед началом будущих испытаний. Греки должны судить и наказать греков. Совет полисов вынес приговор, и он ужаснул Александра. Совет решил: город должен быть разрушен до основания, а население продано в рабство. Греки не уступили в жестокосердии персам!

– Я не могу утвердить такой приговор! – воскликнул Александр, выслушав посланцев. И ответить так у него была особая причина.

…Когда пролетело три года ученичества, отец послал за Александром. Пришло время приобщиться к государственным делам. Аристотель привычно прогуливался под сенью буков. Александр шел рядом, скосив глаза на Учителя, внимательно слушая его, постоянно готовый к спору. К спору, но не оспариванию мудрости.

– Представь, что Македония и Греция разбили персов и воцарились на просторах Азии. Кем и чем станете вы среди всех этих бесчисленных народов? И сколько будет нас – греков и вас – македонян? Горсть соли в озере… Чтобы не раствориться, вы должны будете противопоставить себя автохтонам, занять место персов. И все повторится сначала. Наверху тираны, внизу сплошные рабы. А между ними – ненависть. Нет, лучше не углубляться в азиатские просторы, и, отвоевав то, что принадлежит нам по праву, остановиться и тем сохранить себя.

– А если идти к ним не только с мечом, но и неся наши знания и справедливые законы, то грекам и македонянам незачем будет обособляться от местных народов железом, – возражал Александр с жаром. – Мой дед привил народу Македонии традиции греков, за это его даже прозвали «Эллином». Египтяне и вавилоняне тоже познали многое из мудрости, разлитой в мире, поэтому не унизительно нам будет протянуть им руку.

– Ты видишь в варварах равных нам? – удивился Учитель. – Впрочем, я готов принять такой подход, ведь даже греки когда-то находились на уровне варваров и первые знания мы переняли у египтян и финикийцев. А потом уже расселились за пределы Фессалии и Аттики, чтобы предстать на Сицилии и Азии эллинами. Но в таком случае грекам придется расстаться со свободой полисов. А значит, они перестанут быть теми, кем были до сих пор.

– Всеобщее благоденствие от объединения народов перекроет неудобства от уменьшения полисных свобод. У нас в Македонии племена и кланы, объединившись, покончили с междоусобной враждой, и хотя они потеряли некоторые права, народ Македонии приобрел могущества больше, чем когда-либо могли мечтать македоняне, действуя разрозненно.

Александр вытянул перед собой руку и растопырил пальцы.

– Учитель, смотри. Каждый палец хорош по своему, но силу они представляют только вместе.

И Александр сжал пальцы в кулак.

– Хорошее сравнение, Александр, – одобрил Аристотель. – Сравнения и метафоры – душа спора. Ну что ж, ты выбрал свой путь и, с точки зрения логики, он не безрассуден, а потому я умолкаю. Лишь одного желаю тебе в намеченном трудном пути – это пролить как можно меньше крови. Доблесть оценивается не по убитым, не по вдовам и сиротам, а по подвигам, которые не по силам обычным смертным воинам. Вспомни Геракла…

– Клянусь, Учитель, что буду известен подвигами, а не разбоем!

Этот разговор и вспомнил Александр, когда пришлось решать судьбу города.

– Я не могу утвердить такой приговор! – воскликнул Александр, узнав о решении союзного совета.

Делегаты с недоумением переглянулись. Они думали, что обрадуют завоевателя из полуварварской страны. Три эллина стояли перед повелителем Эллады недалеко от полуразрушенных стен поверженного, но еще не добитого города, и не могли понять сомнений молодого базилевса. В союзном совете считали, что угадали тайные желания македонца.