– У нас такая же книга дома. Евангелие называется. – Она посмотрела на Ирму.

– Да, хотела тебе ее показать, мама не разрешает ее просто так доставать. Она иногда читает ее нам. Ты говоришь по-немецки?

– Плохо. Я английский в школе учу.

– А что, родители не говорят дома на немецком?

– Нет.

– Зря. Свой родной язык надо знать. Правда, он отличается от того, что мы изучаем в школе, но все равно понять друг друга можно.

Потом они посмотрели семейный альбом с фотографиями многочисленных немецких родственников. Некоторые из них жили в Ленгере, другие – в селах поблизости.

– Неужели нас так много? Я даже не могу всех запомнить! – Инга смотрела на сестру широко раскрыв глаза.

– Да, это еще не все, – рассмеялась Ирма. – На самом деле нас, родных, еще больше. А что, тебе мама не показывала фотографии?

– Да как-то я не особенно и просила, – замялась Инга, – я все равно никого в глаза не видела.

Вот вас в первый раз вижу.

– Да, твоя мама не очень-то любит сюда ездить. Один раз была. А ты покажешь мне свои наряды? Что у вас в городе носят?

Инга открыла сумку и выложила все на стол:

– Вот, смотри, можешь померить, если хочется.

Ирма примерила короткое белое платье из кримплена, по которому шли принты из ярких дамских оранжевых сумочек и черных амбарных замков. Дополняли картину накладные карманы с клапанами бирюзового цвета.

– Ух, ты! Вот это да! Я никогда такое не видела.

– Это папа привез из Венгрии, он часто туда ездит со своей командой. К платью – вот эта белая сумочка и оранжевые босоножки на «манной каше».

– Завидую я тебе, а у нас в Ленгере почти ничего нет в магазинах. Мама привозит из Чимкента мне одежду, но она не очень разбирается в моде. Правда, иногда Эльза, знакомая, привозит из Алма-Аты что-нибудь, но у нее вкус не мой. А твои вещи мне очень нравятся. Вот эти синие замшевые шорты, что надо! Какие карманы, а клепки как блестят… Хотя, зачем ты их взяла, жарко же, лето.

– Ну и что с того? Я их на дискотеку надену, мама сказала, что здесь вечером прохладно. А еще к ним вот этот жилет замшевый с бахромой.

– Ого, как здорово смотрится! Прямо как в кино заграничном.

– Точно, когда я иду в этом по городу, все оглядываются. А еще вот этот батник под жилет и вот эти босоножки.

– Если ты в этом наряде придешь на наши танцы, все упадут!

– А, что и приду! Хочешь, я тебе платье подарю, то, с сумочками?

– Ой, спасибо, а тебе не жалко?

– Нет, не жалко. Я его уже надевала два раза. А босоножки у тебя к нему есть?

– Вот эти, – Ирма показала на простые плетенки, стоящие возле порога.

– А на каблуках нет?

– Нет, куда мне здесь ходить на каблуках? У нас дороги видела какие?

– Ну, хотя бы на дискотеку.

– Хожу в этих.

– Померь мои сабо, они модные. Думаю, тебе подойдут, сходишь в них.

– А ты в чем?

– У меня еще две пары босоножек есть.

– У нас такую одежду никто не носит, даже самые модные девушки.

Ирма надела платье и сабо и стала крутиться перед зеркалом:

– Как здорово! Только платье очень короткое, мама ругать будет.

– Сейчас модно мини, тебе хорошо в нем, не стесняйся.

– Я похожу в нем немного по дому, привыкну.

– А ты красишься?

– Нет, а ты?

– А я крашусь на выступления, мама разрешает. Давай я тебе вечером ресницы накрашу, и помада у меня мамина есть.

– Ой, что ты! Я не буду.

– Ну, как знаешь, а я накрашусь. А может тебе ногти лаком покрыть?

– Нет, не надо, я не привыкла к такому.

Вечером Инга, приняв душ, легла спать.

Чуть свет она проснулась оттого, что во дворе гоготали гуси. Она потянулась, зевнула и, обув шлепки, вышла во двор, двинувшись в сторону туалета. Гуси, стоявшие возле калитки и ожидавшие, когда ее откроют, дружно повернулись к ней. Один их них, вытянув шею, направился к Инге, остальные начали шипеть. Инга побежала обратно на крыльцо, но вожак успел ее догнать и больно щипнул за икру. От боли и страха она закричала. Во двор выскочил Алька в одних брюках, босиком. Он схватил в руки сухую ветку и, отогнав вожака от сестры, открыл калитку. Гуси, громко гогоча и хлопая крыльями, один за другим, вышли на улицу.