– Дафна Сарреван обвиняется в превышении полномочий, использовании запрещенных колдовских средств, а также я подозреваю ее в сотрудничестве с кланами, чья философия запрещена в нашей империи.

– Это с какими такими кланами? – поинтересовался Дикой, возмущенный и недовольный происходящим.

– Запрещенными, – любезно повторила Майдана.

– Ерунда, – не выдержав, Дафна вскочила, заходив по кабинету.

– Вы не можете так просто прийти и обвинить моего Миротворца, – закипела Мора, отчего воздух в кабинете накалился.

– Не без доказательств, конечно же, – Майдана сохраняла непринужденный тон. – И вот еще, – она опустила вниз глаза. – Дабы избежать осложнений, обращаюсь к его высочеству Рею Коттерштейну. Несмотря на положение, занимаемое при княжеском дворе, вы остаетесь наследным принцем Преддверья Бездны, так что ваше вмешательство в наш процесс может повлечь некоторые … проблемы. Мне бы от всего сердца не хотелось, чтобы в такое некрасивое дело были вовлечены представители не особо дружественного мира. Вы понимаете, о чем я говорю, ваше высочество?

– Я здесь Миротворец, – ответил Рей. – Мое вмешательство не является вмешательством демонов в дела магов.

– Ваш брат, Владыка Преддверья, того же мнения?

Рей ни на миг не терял самообладания, как могло показаться, однако же, проникающий сквозь окна свет вдруг потускнел, мельчайшие звуки утихли, погрузив всех в неясный холод и давящую тишину.

– Не забывай с кем говоришь, женщина, – процедил Рей.

– Рей, – Дикой предостерегающе положил руку ему на плечо. – Тормози.

– Я даю вам неделю, – и все же, губы Майданы удерживали непринужденную улыбку. – Обдумайте все как следует, примите меры. Насколько мне известно, поиск нового Миротворца занимает года. Я вернусь через семь дней, но это уже не будет мирный визит. Я сделала исключение, придя лично и уведомив вас. Увы, решение принято, все, что у вас есть – неделя. После Дафна Сарреван будет заключена под стражу до дальнейшего суда.

Дафна обмерла, не веря в реальность происходящего. Она смотрела то на Мору, то на Дикоя, желая, чтобы сейчас кто-нибудь сказал, что все это розыгрыш. И не менее малодушны были потаенные мысли – как никогда она хотела, чтобы Рей все разрешил одним движением пальца, и не стало бы странной светловолосой женщины перед ними и не стало бы кошмарных обвинений.

– Напоследок, – выходя из кабинета, Майдана остановилась рядом с сидящим неподвижно Реем. Она снизила тон, чтобы никто не слышал, но до Дафны все же донеслись обрывки слов: – Демон не имеет права вмешаться, но вот человек … подумай, высочество, быть может, стоит принять предложение?

Майдана Лафей ушла, оставив после себя смесь страха и отчаяния.

– О чем она говорила? – едва закрылась дверь, набросилась на Рея Дафна.

– Не знаю.

– Знаешь! О каком предложении она говорила!?

– Ни о каком, – Рей поднялся, поправив задравшиеся брючины. – Я разберусь. Тебе не о чем волноваться.

Он коснулся ее щеки, заглянул в глаза. Она поверила.

Утро началось не сказать бы что хорошо. Во-первых, от дурного сна долго пришлось отмахиваться, во-вторых, при детальном рассмотрении реальность оказалась ненамного лучше сна.

Тереза Анцафел несколько минут сидела на кровати, массируя затылок и предаваясь полному бездумью. После очередного кошмара, являющего собой преследующие воспоминания, приходилось убеждать себя, что прошлое в прошлом, а сны всего лишь проекция события, некогда оставившего след и в душе, и на теле. Стоило только убедить себя не зацикливаться на предательстве своего мозга – а как иначе назвать повторяющиеся кошмары? – и спустить ноги с кровати, как реальность обухом ударила по голове.