Гляжу вскользь на паренька, пытающегося оттолкнуть от себя мотик. Куда там, сдвинешь его. Но мальчишка жив, и это самое главное. Ожог. Перелом. Но это все заживет как на собаке. В молодости регенерация тканей хорошая. Искоса замечаю, как к нему бросаются другие водители. Помогают подняться. Позже гляну, что там. Сейчас важнее девчонка. Она лежит плашмя и не двигается. Но судя по положению тела, жива. И тут - как предписано в повестке небесной канцелярии. То ли отделается синяками, то ли помрет от шока. Никаких прогнозов. Все в руках высших сил. Может, поэтому среди хирургов так много верующих. Вот иногда кажется, выкарабкался человек, пошел на поправку. А потом раз, и умер. А за жизнь другого не дашь и копейки. А он лежит себе… помирает вроде. Но каким-то образом цепляется за жизнь и выздоравливает. Благодарит после.

Спасибо, доктор! Да я-то тут при чем!

17. 17

Уже подбегая к девчонке, вижу, как какая-то сердобольная курносая баба с выжженными пергидролью волосами пытается ее поднять.

- Не трогайте! – рявкаю строго.

- А вы врач? – пискляво интересуется она.

- Да, - рычу, наклоняясь над потерпевшей. – Отойдите…

- Я тоже медицинский работник, - обижается она.

- Тогда скорую вызови! – поднимаю голову лишь на секунду. С обеих сторон дороги образовалась пробка. – А лучше в санавиацию звони… Быстро!

С замиранием сердца вглядываюсь в бледное девичье лицо.  Убираю со лба русые волосы. Осторожно снимаю шлем с головы.

- Вы кто? – стонет девчонка. Смотрит на меня из-под полуопущенных век.

- Доктор я, милая, - шепчу, расстегивая куртку. – Скорая уже едет. А ты мне пока скажи, где болит?

Осторожно подкладываю ей под голову свою куртку.

- В груди режет, - хрипит она. – Очень больно…

Замечаю воздух, собравшийся под кожей около шеи, и расползающееся кровавое пятно на груди. Мысленно матерюсь от досады. Даже поверхностного осмотра достаточно, чтобы понять всю сложность ситуации.

- Я не умру? – бормочет девчонка. Старается сделать глубокий вдох, а он обрывается, твою мать…

- До ста лет проживешь, - улыбаюсь я, накладывая на грудину салфетки. – Как тебя зовут? – спрашиваю, доставая из чемоданчика сильное обезболивающее. – Закатывай рукав, медицинский работник, - бросаю отрывисто застывшей рядом курносой тетке.

- Что вы ей колете? – осведомляется она.

- Санавиацию вызвала?

- Нет…

- А что тогда спрашиваешь? - огрызаюсь я и снова внимательно смотрю на девчонку. – Имя, сестра, имя! – улыбаюсь, стараясь считать реакцию.

- Яна, - шепчет она слабыми чуть посиневшими губами и снова повторяет. – Я умру?

- Не-а, - улыбаюсь успокаивающе. – Еще на твоей свадьбе погуляем…

- Ее, наверное, перенесут, - вздыхает она и слабо оглядывается по сторонам. – А где Игорь?

- Да вон он, - машу в сторону ковыляющего к нам пацана.

- Как ты, зая? - ноет он, хромая. – Мужики уже скорую вызвали. Только как ей к тебе пробраться…

Поднимаюсь с колен. Но далеко не отхожу. Наблюдаю за реакцией Яны.

«Только бы осталась жива, - думаю, как обычно, и неожиданно вижу всю ситуацию будто бы со стороны. Девушка Яна лежит на дороге. Я рядом стою на коленях. Черный Гелек опять же. Права Инкина гадалка. Вот только информацию считала неправильно. Дуреха!

- Слышь, командир, - бурчит рядом кто-то. – Что там с девкой? Жить будет?

- А ты с какой целью интересуешься? – хмыкаю, доставая айфон. Быстро пролистываю контакты в телефоне. Нахожу нужный.

Дима. Санавиация.

Приподняв руку, прошу тишины и, как только Димка отвечает, прошу выслать вертолет.

- Девочка тут тяжелая, бро. Забери ее, а? И я дальше поеду.

- А ты там каким боком?

- Первая помощь.