– Так телевизоры-то у нас в лучшем случае у тридцати процентов семей. Где местной молодёжи увидеть модные танцевальные направления? – разъяснял мне непонятливой ударник Андрей. – В область, что ли, на танцы ездить?

Да, кстати! Телевизора нет ни у Капы, ни у Люси в семье. Тогда понятно, почему молодёжь до сих пор топчется под «два прихлопа, три притопа».

– Николай, мне кажется, вашу первую вступительную композицию можно поменять на «Шизгару». Как думаете? – мне не хотелось казаться навязчивой, но «два притопа, три прихлопа» я категорически не могла больше слышать.

Николай достал из сумки очередную бутылку вина и разлил по стаканам.

– Не-е, Лина, не все приходят к началу вечера, и будет жаль, если пропустят «Шизгару». Подумаем, чем заменить вступление. Завтра придёте? У нас ещё есть сюрприз. Оставили на сладкое.

– Приду, конечно! Я теперь с вами до завершения новогодней вечеринки на комбинате.

– А дальше?

– А дальше не знаю. Может быть, иногда, эпизодически.

Мы попрощались.

 Люся и Виктор поджидали меня возле клуба. Поодаль через дорогу стоял Алексей. В клубе он не появлялся. Увидел меня на выходе и быстрым шагом подошёл.

– Привет, малышка! Думал, если сегодня не увижу, то завтра в дом к тебе припрусь, не выдержу… Ну запала ты мне в душу! Прошедшая неделя вообще годом показалась.

– Привет! А сегодня коньяк не пил? – с иронией спросила я.

Он больно сжал мне руку:

– Что же ты такая ершистая? На любую реплику насмешливый отпор.

Мы подошли к Виктору с Люсей. Парни поздоровались рукопожатием.

– Привет, Алексей! Хорошо, провожатый добавился. Одному возвращаться тоскливо, – Виктор придерживал Люсю за талию.

В сторону Волги пошли через парк. Тропинки на спуске к пристани скользкие как каток, и Алексей взял меня под руку. Мы отстали, чтобы не мешать милому воркованию сложившейся парочки.

– Чем занят по жизни? – спросила я, чтобы хоть что-то сказать.

– Полтора месяца назад дембельнулся. Работаю наладчиком оборудования на молокозаводе. Хочу поступать в Высшее мореходное училище в Ленинграде. После школы не успел: шалопай и второгодник окончил её в восемнадцать лет и сразу же призвался на флот.

– В Ленинград? А почему не в соседний район? Анатолий учится в авиационном институте и каждую неделю на выходные домой ездит. Разве плохо? Мореходка там тоже есть.

Алексей задумался… Долгая пауза.

– Знаешь, меня в Романовске никто и ничто не держит: ни семья, ни работа. И перспектив никаких. Соседний район – тоже не выход.

– Да? А мне, наоборот, видится, в городе есть что развивать, куда расти. Для себя я нахожу много положительных моментов, почему хотела бы здесь жить.

– Возможно, на правом берегу из-за расширения комбината перспективы и есть, но не на Левобережье: здесь всё замерло на уровне прошлого века.

– А что мешает устроиться на комбинат? Наладчики станков и там нужны. Наверное, и зарплата повыше. И есть возможность получить место в общежитии, если с родителями жить не хочешь.

– Никто из левобережных на комбинате не работает. Ну, почти никто. А добираться в такую даль каждый день пешком – надо очень любить свою работу. А представляешь, зимой тащиться из комбината в полной тьме, чтобы прийти домой, заглотить ужин и лечь спать. И так вся жизнь. Общежитие местным не дают: нам же есть где жить и прописка имеется. Деревенским дают, а городским – нет.

– Алексей, у тебя упадочное душевное состояние. Так жить нельзя. Ты сам себя настроил на такую безнадёгу. У меня столько восторга от Левобережья, столько позитива получаю. Ну, мал тебе городок, переберись в столицу области. Получишь общежитие или снимешь квартиру. Нельзя руки опускать…