– Да стой же ты! – с досадой воскликнул я.

Естественно, беглец останавливаться даже не собирался. Бежал и бежал.

Я быстро прикинул в голове, что впереди Яновский затон. Прыгать в воду он точно не станет, значит, побежит в обход. Слева находился речной порт, справа располагалась портовая зона, где поляки разгружали контрабанду. Дальше – «Семиходы».

Я рискнул, взял правее. С подготовкой у человека было все в порядке.

Погоня по лесу продолжалась недолго, минут пять. Впереди показались портовые краны. Увидел бегущего – тот направлялся четко к ним. Сначала он, а потом и я выскочили на открытое пространство.

Выхватив пистолет, я быстро снял его с предохранителя. Прицелился по ногам. Выжал спусковой крючок.

Громыхнул сухой выстрел.

Не знаю, попал или нет, но беглец вдруг споткнулся, почему-то резко изменил курс и совершил огромный прыжок в воду, мгновенно скрывшись из вида.

Опустив пистолет, я рванул к бетонке.

Сверху до уровня воды было метров пять. В общем-то, высота небольшая. И беглец, упав в воду, не должен был себе ничего повредить. Вот только реальность оказалась иной.

Подойдя к краю, я увидел внизу плавающий кран. Задняя часть, состоящая из понтонов, была завалена тросами, цепями, каким-то инструментом. Среди них неподвижно лежал тот, кого я пытался догнать.

Одного взгляда хватило, чтобы понять – он разбился. Даже кровь было видно.

В это время дня здесь практически никого не было. Так как порт «молодой», он использовался только в определенные промежутки времени, для разгрузки подходящих барж. Сейчас никаких барж здесь не было, поэтому и рабочих было не видно.

– Да твою мать! – выругался я, осознав, что с поджигателем все.

Решил попробовать спуститься вниз и по наведенным понтонам забраться на кран. Получилось без проблем. Добравшись до распростертого тела, я первым делом прощупал пульс. Не было его, что неудивительно.

Я только невооруженным взглядом насчитал три перелома.

Окровавленная голова была скрыта капюшоном. Это оказался довольно молодой человек, возрастом около тридцати. На ногах очень удобные черные кроссовки, а то, что я принял за спортивный костюм, оказалось чем-то вроде демисезонной формы черного цвета. В Союзе такого точно не производили, это что-то забугорное.

– Черт возьми, кто же ты такой? – пробурчал я, обшаривая его карманы и стараясь не вымазаться в крови.

Нашел в них бензиновую зажигалку, складной нож, аккуратно сложенную карту Припяти. Несколько монет. Вот, в общем-то, и все. Ни документов, никаких записок. Огнестрельного оружия у него тоже не было.

Жаль, конечно, что этот человек, кем бы он ни был на самом деле – наблюдателем или поджигателем – уже ничего не сможет рассказать.

Убегал он не просто так, явно была причина.

Я быстро покинул портовую зону – не дай бог, кто увидит. Хорошо хоть на звук выстрела никто не отреагировал. Возможно, здесь поблизости могли быть охотники, а потому и выстрел могли засчитать на их счет.

Вернувшись обратно, я заметил, что обе пожарные машины уже уехали – на земле остались только глубокие колеи от колес. Для сто тридцатых ЗИЛов грязь – не самая серьезная помеха. От самого строения мало что осталось – лишь черный, обгорелый каркас, да гора обугленных головешек. Многие из них еще тихонько дымились, уже не представляя никакой опасности. В основном, все вокруг было залито водой, хотя тут и там имелись нетронутые участки. Повсюду следы, обломки, мусор.

К счастью, ничего ценного в доме для меня не было.

Конечно, подполковник Кошкин будет в ярости – поселил в дом своего друга будущего зятя, а тот устроил пожар и сжег все к чертям. Честно говоря, я даже представить не могу его реакцию на случившееся.