Когда мы с мужем и детьми переехали за двести миль на север, этот переезд стал первым семейным потрясением за последние десять лет. В течение многих лет мы шли своим чередом, проходя через детские возрасты, этапы и события жизни, которые все знают и любят. У нас был налажен ритм жизни: церковь, школа, спортивные занятия и все обычные аспекты содержания дома и семьи. У нас были свои места, где мы делали покупки и проводили время. Жизнь была немного изолированной, но предсказуемой.

А потом – переезд.

За исключением семьи Зака и нескольких друзей из предыдущих сезонов жизни, разбросанных по всему метрополису, мы вшестером начинали все сначала. С четырьмя беспокойными детьми и мрачными прогнозами членов моей семьи, отбивающими мой обычный оптимизм, ставки казались до смешного высокими.

В знаменательный день, невольно опередив грузчиков на четыре часа, Зак въехал на нашу новую подъездную дорожку и выдохнул. Что он чувствовал – облегчение или разочарование? Я не знала, да и не уверена, что меня это волновало. Меня больше беспокоил приступ паники, нарастающий внутри меня.

Я вошел в парадную дверь этого места, которое должно было стать домом. Как ни пусты были комнаты, город казался еще более пустым. Мы были потеряны здесь.

Я не только не знала, где купить продукты или постричься, но у меня было четверо детей, которым нужны были друзья, врачи, воспитатели, наставники, люди, которых можно назвать своими. Я не знала, куда обратиться за помощью. Боль от того, что мне нужно все, а я почти никого не знаю, усилилась. Я был уверен, что мы сможем обустроить наш дом за несколько дней. Но успокоятся ли когда-нибудь наши души?

"Черт, я забыл купить коврики!" огрызнулась я на Зака.

"Что?" – спросил он, отвлекаясь на груз, который нужно было принести из машины.

"Коврики!" Я была на грани слез. Скоро приедут грузчики, готовые выгрузить наши вещи, и если бы я только смог сначала убрать эти дурацкие коврики, то мы могли бы начать строить нашу жизнь здесь. Но я забыла о них. Это было ничто, и это было все. Я кружился.

Зак увидел, как в моих глазах мелькнула паника. "Я найду прокладки", – прошептал он, проскользнув мимо.

В дни, предшествовавшие переезду, мне хватило ума позвонить пастору колледжа в церкви, к которой мы вскоре присоединимся. Не знает ли он добрую, ответственную девушку, которая могла бы стать нашей няней? Куперу, нашему младшему, в то время было девять лет, и хотя многие девятилетние дети не требуют особого присмотра, обороты Купера всегда были высокими. Учитывая, как много дел у меня будет в связи с переездом, переездом IF:Gathering в новый город, общей нервотрепкой, связанной с созданием новой семьи из шести человек, и моими собственными эмоциональными перепадами, я решила, что уверенное, постоянное присутствие будет подарком для Купера и для меня.

Через два часа после поездки по шоссе I-35 мы разгрузили машину, и я сидел на полу столовой нашего пустого нового дома и плакал неловкими крокодильими слезами на глазах у молодой и прекрасной Кэролайн Паркер, которая, вероятно, недоумевала, во что она ввязалась.

"Мне нужна помощь", – призналась я, как будто это не было очевидно.

Кэролайн сидела совершенно без выражения, завоевывая мое доверие своим спокойным, неосуждающим присутствием. "Меня нелегко вывести из себя", – сказала она мне.

Я сказал ей, что думаю, что мы прекрасно поладим.

В самый разгар моего отчаяния Бог привел в мою жизнь няню студенческого возраста, которая впоследствии полюбила моих детей, сложила для меня десятки слоев белья, работала в IF:Gathering, стала частью нашей семьи и по сей день является одним из самых надежных моих коллег и друзей в этом городе.