Трясущимися руками стянула рубашку.

Шумно выдохнул, горящий похотью взгляд заскользил по ее телу. И все же он не торопился. Не стал набрасываться сразу.

Опустился на стоявший в палатке стул. Позвал:

– Подойди. И перестань трястись.

Полумертвая, она приблизилась на подгибающихся ногах. Застыла, не доходя.

– Иди сюда! – рыкнул, подтягивая за руку и зажимая ее между коленей.

Соня задрожала, с трудом сдерживая рыдания, а ему было все равно, его руки гуляли по ее телу, касаясь груди и бедер, бесстыдно залезая каждый раз все дальше. Судя по тому, как затуманился его взгляд, а дыхание стало тяжелым, он явно собирался перейти самому вкусному.

– На колени, – приказал, толкнув ее на пол перед собой.

Неизбежно.

Господи… не со мной это! Не со мной!

Соня была в шоке, в эмоциональном ступоре. Наверное, потому и не сразу отреагировала на шум и крики снаружи. Отчего не сразу среагировал мужчина, уже расстегнувший в тот момент штаны, она не знала, внешние реакции, как будто отмерли, отключились.

Потому, когда Харт ругаясь на чем свет стоит выскочил из палатки просто повалилась на пол. Но в ту же секунду опомнилась, схватила с пола свою одежду и забилась в угол.

К тому моменту, когда наконец она пришла в себя и оделась, судорожно трясущимися руками натягивая на себя платье, крики, шум и звон стали снаружи стали стихать. Да если бы и не так, она все равно поняла, творится что-то из ряда вон выходящее.

 Что-то не так пошло у господ разбойников. Была бы в силах, позлорадствовала бы. Но сил никаких не было, а беспокойство за Нола гнало Соню из палатки.

Между тем, обстановка снаружи разительно изменилась. По лагерю охотников уверенно двигались воины. Рыцари. Настоящие! Много! На глаз не меньше сотни. И как она поняла по одинаковым нашивкам и штандартам, все они принадлежали к одному войску. Правда, что за нашивки незнакомые, ей было не разобрать. Да это и не имело значения!

Главным было то, что разбойники теперь сами были связаны и свалены в кучу в центре стана. Не помня себя от облегчения, Соня бросилась к клеткам, в которых сидели пленники.

У самой клетки она едва не столкнулась с каким-то рыцарем, буквально налетела на него, неслась, не глядя по сторонам. Мужчина резко отступил в сторону, давая ей дорогу. Она только успела обронить:

– Простите! – и кинулась открывать дверцу.

А навстречу ей тянул ручонки Нол, крича во все горло:

– Мама! Мама!

Схватила мальчонку, прижала к груди… И так хорошо стало на душе, такое счастье, что они живы, что спаслись… Засмеялась во весь голос и заплакала.

Нол сразу завозился у нее на руках, губочки задрожали:

– Что ты, мама, почему плачешь?

– Я не плачу, это от счастья, – а у самой слезы бегут.

Потом опомнилась. Обернулась к тому рыцарю, он все стоял рядом, смотрел на нее как-то странно. Стало вдруг неловко. Покраснела, проговорила смущаясь:

– Благодарю, если бы вы не подоспели, – указала рукой на рыцарей, который как раз загоняли разбойников в одну из освободившихся клеток. – Не знаю, что бы с нами было.

Тот только молча склонил голову в ответ, продолжая смотреть на нее с какой-то жаждой. Соня отвела взгляд и спросила:

– А вы не скажете, кто командует этим отрядом? Выразить ему благодарность за наше спасение?

Мужчина как будто отмер, указал рукой в сторону:

– Командующий сотней лорд Фарэйн,– еще раз кивнул ей и отошел.

Командир отряда как раз стоял рядом со связанным вожаком разбойников. Харта держали двое, но выглядел он дерзко, и не просил пощады, как остальные. Еще и огрызался.

– Харт, – проговорил Фарэйн. Устало потирая переносицу. – Я бы тебя тут вздернул. Но сам понимаешь, твои подвиги требуют королевского суда. А потому ты поедешь в клетке в Астельхас. Медленно, чтобы каждая кухарка могла насладиться зрелищем. Там тебя будут судить и показательно вздернут на главной площади. То-то народ порадуется.