Я слушала его, открыв рот. Нет, каков наглец! И этот тип смеет утверждать, что он любит свою жену? Неудивительно, что она от него сбежала, такие типы совершенно не способны любить кого бы то ни было! Обидеться на него, что ли? Глаза бы мои на него не смотрели…

Да, видеть этого проходимца мне не хотелось, но и деваться было некуда.

Он заставил меня отработать процедуру посадки, во всех мелочах запомнить карту возможного района действий, и не успокоился, пока не удостоверился, что я действительно все усвоила. Я злилась, но терпеливо исполняла все, что от меня требовалось, потому что от возвращения этого человека зависела не только моя жизнь, но и тех, кто с ней связан. И все же неделя до посадки показалась мне тягучей и тягостной.

Наконец Карл подготовился к десанту. Он надел темный, не стесняющий движений комбинезон, тяжелые башмаки, затянулся ремнями, на которых располагалось разнообразное оружие, от ножей до бластеров. Я перестала сердиться и с задумчивым уважением, даже удовольствием, наблюдала за ним. Казалось, он превратился совсем в другого человека, и этот человек мне нравился. Его движения перестали быть разболтанными, он двигался сосредоточенно, но и плавно. Его легкомысленный взгляд стал острым и точным. Он производил впечатление опасного человека, да, похоже, таким и был.

Этот изменившийся Карл позвал меня в рубку, сел к компьютеру, выдавая последние наставления:

– Так, королева, сейчас придется действовать быстро, очень быстро. Я сажаю корабль, выхожу, а вы сразу же поднимаете его. Ждать будете в рубке, чтобы не прозевать мой сигнал. Наводить буду по радиолучу, компьютер прореагирует только на мой пароль. Если он не послушается вас, значит, вызов не мой, ловушка. Когда вернусь, не знаю, могут пройти часы или дни. Пожелайте мне удачи. И не оборачивайтесь, я этого не люблю. Пока, – и он твердо пожал мне руку, взял с панели перстень, одел его на палец, поцеловал и вышел из рубки.

Мне показалось наигранным, как Карл обошелся со своим талисманом, почему-то стало неприятно, как будто меня обманули. Но делать было нечего, я плюнула на свои ощущения, села за панель управления, дождалась сигнала от закрывшейся двери и подняла корабль.

И сразу же рубку заполнило жуткое чувство полного одиночества, абсолютной оторванности от жизни, от самого моего существования. Я впервые испугалась за себя. Бездумная дура! Что же будет со мной, если этот тип не вернется? Надо было идти вместе с ним, уж корабль он вызвал бы и сам, ведь не впервые с ним такое происходит…

– Да, и висела бы ты гирей у него на руках, голубушка, – сказала я себе вслух. – Сиди смирно, с этим скользким типом никогда ничего не случится, вывернется.

Я не перестала волноваться, но на душе полегчало. Сходила к Робби, потребовала у него термос с кофе, запаслась бутербродами и вернулась в рубку во всеоружии.

Время стало вязким и противным. Я нервно курила сигарету за сигаретой, давясь черным горьким кофе. Иногда засыпала прямо в кресле, просыпалась, когда затекали руки, ноги или шея, вставала, разминалась, снова возвращаясь к кофе и сигаретам. Ожидание раздражало меня своей неизбежностью, время – безнадежной неподвижностью, а Карл – своей целеустремленностью и таинственностью. Я внезапно поймала себя на том, что думаю только о нем.

Сначала я пыталась понять, что им движет, мне никак не верилось, что человек может совать шею в крутую передрягу только за деньги. В результате классифицировала его, как полного прохвоста, и принялась размышлять, что мне делать дальше. Снова вернуться в ненавистный цветник у моря? Меня передернуло от отвращения. Во дворец? Там творится неизвестно что, и, если даже Карл поможет королю Рэнделлу и моему мужу по совместительству выскочить сухим из воды, что я с ним буду делать? Нет, нет, только не это…