– Арт, Артур, я…

Хлопок двери заставляет меня вздрогнуть. Глаза сразу устремляются к источнику, который так грубо ворвался в нашу беседу. На пороге этой самой палаты, через которую я каждый день входила к тебе, стоит она.

Не одна я заметила ее появление, ты вытянулся к двери и сделал то, что приносит гораздо большую боль, чем ожоги – произнес имя.

– Алена?

Он помнит? Он что—то вспомнил? Нет, он просто помнит ее.

Такое чувство, что я получаю удары, как в боксе. Твои точечно отмеренные апперкоты и мои сломанные кости.

Пять букв, одно имя, которое даже после травмы головы и потери памяти помнишь всегда, одно имя, но не мое.

Для все мира она – Алена Порохова, востребованный фотограф, хорошая и заботливая мать, бывшая жена Артура Порохова. Но для тебя она – твоя законная супруга, растившая с тобой вашу милую дочку. Потому что для тебя есть только она. Для тебя она была всем.

После всего, что произошло, после всех этих дней она появляется в этой комнате, словно звонок давно не работающего телефона. Хотя причем тут я. Это его жизнь, его боль и его память. Вот только больно мне. Физически больно. Но физическая боль лучше моральной. Она проходит рано или поздно, принося за собой покой. Но кто заделает дыру в моем сердце, кто заткнет этот ураган, блуждающий в моей голове. Только ты. Ты всегда это делал. Потому что ты из железа, а я из картона. Ты спасал меня, когда я тонула. Я тянулась за тобой наверх, и всплывала, держа твою руку. Ты сильнее меня. Я следую за тобой по этой дороге жизни. Ты закрывал меня от всех пуль. Ты, ты и только ты. Но кто же теперь поможет мне? А важно ли это сейчас? Когда ты лежишь без двух лет жизни в объятьях Мнемозины. Теперь я должна протянуть тебе свою руку, поднять со дна и воскресить. И я, наверно, готова на это, готова быть сильной для тебя, готова преодолевать все трудности ради тебя, ради нас. Сидя на этой кровати, я представляла миллион ситуаций, как дальше сложится наша жизнь уже после твоего пробуждения. Иронично, что я ни разу не подумала о том, что ты просто похоронишь меня заживо одним лишь словом. Я не знаю, что случится после, и как мы будем выбираться из этой дыры. Но одно я знаю точно, как раньше не будет.

– Артурик, как ты, мы так волновались? Столько надумали. Как хорошо, что ты очнулся, а то Алиска мне все вопросами закидала: где папа?

– Алена, господи, наконец—то ты пришла. Я не понимаю, что происходит сейчас и произошло три дня назад.

Моя боль только усиливается. Ему страшно, я вижу. Я чувствую. Я чувствую его кончиками пальцев, я знаю, о чем он думает, что хочет сказать. Потому что он не просто мой партнер, спутник жизни, он – часть меня, я состою из него. Он проник так глубоко, что я уже не знаю, где границы его жизни и моей. Не знаю, хорошо или плохо это – так тонуть в человеке. Но я сознательно погружаюсь в него, потому что соль его моря мне заменяет сахар.

Он ищет ответы, но не у того адресата. Поверни голову, спроси меня, я расскажу тебе все, что было, все, что случилось, потому что это все было наше. У тебя украли не только твои воспоминания, у тебя забрали наши. Тебе страшно, не скрывай это.

– Алена, мне страшно.

– Ты чего, это просто ДТП, небольшие травмы, считай отпуск от работы. Я пришла поговорить с тобой о нашем деле.

– Алена, это не просто ДТП. Мне сказали, что я не помню два года.

– Что?

– Я не помню два года.

Такого лица у Алены я не видела никогда. За сменой эмоций невозможно успеть. Тут все: боль, радость, беспокойство, страх, желание.

– Но я так рад тебя видеть. Кого—то знакомого и родного.

Вот теперь точно радость. Она ждала этих слов все два года. Ее тяжелые карие глаза устремлены на меня, как бы спрашивая: слышала? К сожалению, слышала, и даже почувствовала, так сильно, что еле держусь на ногах. Больно смотреть на ее шелковистые волосы, которые всегда уложены, на идеальный макияж, на дорогую одежду по последней моде, которая прекрасно сидит на хорошей фигуре, больно натыкаться на эти пустые, безэмоциональные, такие глубоко пронзающие глаза цвета горького шоколада. Такого горького, что невольно скручивает живот. Но еще больнее наконец—то видеть его улыбку, которую я так ждала все это время.