Боже… Мне правда придется с ним спать этой ночью?!

По телу разливается липкая слабость, и я невольно сильнее цепляюсь за мужской рукав.

Терехов мне чужой. Незнакомец. Неприятно передергивает от самой мысли, что будет касаться меня.

Зажимаюсь, все мышцы напрягаются. Булат так близко ко мне сейчас. Чувствую его твердое как камень предплечье под своими ледяными пальцами. Запах мужского холодного парфюма щекочет ноздри и кажется дико раздражающим. Его низкий насмешливый голос режет слух. Он мне физически неприятен сейчас.

До легкой тошноты.

Еще вчера, при первом знакомстве, я ощущала его совсем по-другому, но тогда никто не принуждал меня! А сейчас от одной мысли о нашей возможной близости мутит.

Перед нами распахивают тяжелые резные двери ЗАГСа, выпуская наружу. Раскат сухого грома заставляет сильно вздрогнуть, отчего чуть не подворачиваю ногу на ступеньке. Дождь так и не пошел, но все небо затянуто свинцовыми тучами, будто падающими прямо на тебя. Душно и то и дело гремит.

Высыпаем своей небольшой компанией во двор. И тут на меня летят рис и монеты. Охрана мгновенно ощетинивается, что выглядело бы даже смешно, если бы я сама не перепугалась. Здесь совершенно некому меня так встречать!

– Горько! Горь… – два девичьих звонких голоса рассеянно замолкают, обрываясь на полуслове.

А затем Вероника ошарашенно тянет.

– Булат?!

Мне хочется провалиться под землю. Страдальчески прикрываю ладонью глаза, успевая заметить, как Терехов недовольно хмурится, уставившись на Милу и Нику.

– Сказал же, без девок твоих, – шипит дядя тихо, наклонившись к самому моему уху, – Откуда Иванова его знает?

Пожимаю плечами, делая вид, что без понятия. А у самой опять перед глазами картина встает, откуда....

– Девочки, спасибо, нам пора, – нахожу в себе силы улыбнуться и взглянуть на подруг.

Мила тут же возвращает улыбку. Быстро косится на Адама, безошибочно вычисляя его в толпе. Краснеет.

– Удачи, – шепчет мне одними губами и посылает воздушный поцелуй.

А Вероника так и стоит, сверля Булата шокированным взглядом. Бледная и совершенно не готовая мне улыбаться.

Это выражение ее лица тоже западает мне в душу, порождая зудящую тревогу внутри.

Меня уже посадили в машину, мы тронулись, я все ещё вижу перед глазами то, как растерянно и одновременно отчаянно Вероника смотрела на моего мужа.

У судьбы очень своеобразное чувство юмора. Понимаю это в который раз за последнее время, когда наш кортеж сворачивает в тот же закрытый поселок, в котором живет Вероника. Более того, тормозим мы у большого коттеджа, стоящего у самой кромки лесного массива. Того самого лесного массива, где мы встретились с Булатом буквально накануне…Насколько я поняла вчера, Егор тоже живет где-то неподалеку, ведь Вероника часто подчеркивала, что он ее сосед.

Отлично, мы теперь практически все соседи… Можем снимать извращенную версию сериала "Друзья".

Мрачно веселюсь про себя, хоть так сбрасывая зашкаливающее нервное возбуждение. Тетя рядом молчит, думая о чем-то своем. Вид у нее благостный. Свадьба в ее понимании по определению не может быть печальным событием. А то, что я совершенно не знакома с собственным мужем, ну так… У меня ведь целая жизнь впереди, чтобы это исправить, да? Даже то, что этот день меньше всего похож на свадебный, ее не смущает.

Тяжелые ворота медленно разъезжаются, впуская машины внутрь. Я с замиранием сердца оглядываю просторный двор, аккуратные хозпостройки в едином стиле и массивный хозяйский дом из жёлтого и коричневого кирпича с нестандартно большими окнами, в которых поблескивают золотые шпросы, напоминающие решетки. Пульс скатывается к нитевидному, когда вместе с теткой выхожу из машины. Вокруг суматоха, а я не знаю, куда себя деть. Так и стоим с ней, наблюдая за остальными, пока Булат, ехавший в другой машине, не подходит ко мне с какой-то пожилой женщиной в форменной одежде.