– Лошадку? – вот тут Фредерик задумался. Затем взглянул на Варюшу, как бы оценивая, и вынес вердикт: – Лошадку мы тебе обязательно купим. Но! Ближайшие несколько лет тебе придётся покататься на пони. Тебе понравится белый пони?

– Люче ёзявый, с къилыськами. Ти мне купись ёзавава?

– А мне чёрного! В боевых доспехах!

– Ну, раз уж тут всем транспорт предлагают, то мне, пожалуйста, красный Мерседес с кожаным салоном.

Если бы у меня была возможность провалиться сквозь землю, я бы непременно это сделала. Да я бы не то что сквозь землю провалилась, через всю солнечную систему бы брякнулась! Нифига себе у моих детей запросы к незнакомому, хорошо к практически незнакомому мужчине! Ну ладно еще малыши, они попросту не знают сколько сейчас стоит пони, а тем более лошадь, да и вообще, наверняка говорили про игрушки, но старшая… Это же верх неприличия! Что подумает о нас их новый папа, после таких-то заявок? Наверное, сбежит, сверкая пятками и трижды перекрестившись за горизонтом. Хотя, как мне кажется, такой вариант развития событий меня бы вполне устроил. Но, у судьбы и моего мужа были на этот счёт совершенно иные планы.

– Ну, на сегодня я вам Мерседес не обещаю, а вот лошадок… Лошадок сейчас организуем. Посмотрите вон туда.

Всё присутствующие, как по команде, развернули головы в указанном направлении. По разбитому, местами, тротуару бежала женщина. Растрепанная, с босоножками в руках, явно для баланса расставленных в стороны, она мчалась на нас ярко-красной кляксой и что-то нечленораздельно визжала.

– Ласядка? Она же не такая же! – Честно удивилась Варюша. Но я удивилась еще больше, узнав в этом … Нечте? В общем, узнав в этом свою подругу.

– Наташка?

Если бы физиология позволяла, то моя челюсть уже бы распласталась на асфальте. Нет, увидеть подругу перед отъездом в неизвестность я, конечно, была очень рада, но увидеть её в ТАКОМ ВИДЕ, я оказалась не готова. Всегда аккуратная, ухоженная, уложенная и пахнущая дорогим парфюмом Наташка сегодня была похожа на лохматое чучело. Красная юбка-карандаш задралась по самое не балуйся и норовила вот-вот превратиться в широкий пояс, блузка с ну о-очень объемными рукавами, когда-то идеально отглаженная и аккуратно заправленная в ту самую юбку, полностью выбилась с одного боку и оказалась безумно измятой с другого, плюс ко всему, на груди красовался грязный след от подошвы босоножки. А на голове… Думаю именно так выглядит "шерстка" ехидны ступившей в лужу с проводом под напряжением, то ещё зрелище. Да и дышала подруга как загнанная лошадь, сухо, тяжко, с болезненным хрипом.

– Наташ, ты как? Какими судьбами? Ведь не собиралась же…

– Ну… Как видишь… Собралась.

– Обе мы не собирались, да как же тебя не проводить? Да и дети твои нам как родные.

Тетушка тепло улыбнулась и прижалась покрепче к детворе. А подруга принялась завывать, как заправская плакальщица. За стонами, всхлипами и воем, я с огромным трудом различила некое подобие обычной человеческой речи. Наташка с упоением голосила что-то расплетании косы и делении её надвое, о платках укрывающих плечи, о покидании отчего дома и бог знает ещё о чём, при этом самозабвенно заламывала руки и едва не рвала на себе волосы.

Длилось сие действо минуты три. Зрители, включая случайных прохожих, наблюдали за происходящим, явно затаив дыхание и гадая – стоит ли вызвать санитаров сразу, или подождать окончания представления? Видимо решили подождать. И вероятнее всего зря, потому что стоило Наташке закрыть рот, как в ход пошла тяжёлая артиллерия. Конечно, не танцы с бубном, но тоже весьма зрелищно.