Зак закрыл руками лицо и почувствовал, как оно загорелось от негодования. Он проспал важную встречу. Пожалуй, самую важную за всю его самодовольную жизнь. Что ей ответить? Я проспал? Она называет меня папой. Какой же я после этого «папа»? Я безответственный кретин, каким, впрочем, всегда для нее и был.

Насколько сон прошедшей ночью казался сладким, настолько явь теперь казалась горькой. Зак никогда ни у кого не просил прощения. И этот раз не был исключением. Он набрал номер дочери и, убедившись, что она еще в колледже, поспешно выбежал из дома.

Мириады разноцветных деревьев украшали сдавшийся в плен осени шумный город. Городской воздух пропитался липкой влагой и запахом сырого асфальта.

Тайлер вернулся домой около семи. Он целый день был занят на работе, ощущая себя свежим и бодрым. После поездки к тетушке Джемме он словно зарядил свои изрядно севшие батарейки, а новый проект на работе вдохновлял его и придавал сил. Зайдя домой, он увидел, как Люсиль пыталась сделать фотографию селфи, но ее нос морщился, и красивое лицо искажалось недовольством.

– Тигренок, наконец-то ты вернулся домой. Сделай мне красивую фотографию, хочу выложить ее в инстаграм и подписать «я после бурного похода в Анабелс», или как ты думаешь, что можно подписать? Мне всегда так трудно подбирать слова для фотографий, не понимаю, как остальные пишут длиннющие тирады. Мы так напились вчера, дорогой. Я ничего не помню. Кто привез меня домой, как я поднималась на лифте, – как будто память отшибло. Но было так весело!

Люсиль, как кошка, растянулась на диване в черном шелковом платье-сорочке и сделала томный взгляд. Ее платиновые волосы были небрежно собраны наверху в пучок. Ее лицо было без макияжа и, несмотря на похмелье, имело отдохнувший и ухоженный вид.

– Я готова, – скомандовала она.

Тайлер сделал несколько фотографий, и жена, просмотрев их, осталась недовольна, воскликнув:

– Какая я опухшая, глаз совсем не видно. Ну и ладно, зато не придется теперь ломать голову, что написать под фото.

Люсиль отложила телефон в сторону и посмотрела на мужа:

– Как ты провел время у Джеммы? Как она?

Приехав на работу после времени, проведенного с Джеммой, он не заикался. На душе было спокойно, и он забылся, как только перешагнул порог своего офиса. При виде жены слова застряли колючим комком у него в горле.

– Нормально, – выдавил из себя Тайлер.

Он прошел на кухню и включил чайник.

– Нормально? И этим словом ты ограничишься? Не хочешь разговаривать, так и скажи. И налей мне тогда шампанского. Голова раскалывается, хоть я и приняла таблетки. Вот такая плата за веселье!

Тайлер не хотел думать о том, как его жена может так себя вести, находясь в положении. В последнее время ему казалось, что он ее совсем не знает. Эта женщина появилась в его жизни как цветное пятно на сером полотне неба, но теперь ему больше не симпатизировал этот цвет. Он казался неуклюжим и неуместным, а небо, напротив, не серым, а пастельно-голубым.

Тайлер налил шампанского и принес жене. Она резко схватила мужа за запястье.

– Посиди со мной, тигренок. – Она похлопала по дивану наманикюренной розовым цветом рукой, как будто отдавала команду хорошо надресированной собаке.

Тайлер послушно сел.

– Обними меня.

Тайлер послушно обнял.

– Поцелуй меня.

Больше всего на свете Тайлеру не хотелось целовать жену. От нее пахло сладкими удушливыми духами, перемешанными с алкоголем. Он почувствовал, как отвращение растеклось по его телу.

– Извини, – высвободившись, сказал он, – мне надо налить ч-ч-чаю.

– Чего налить?

Люсиль приподнялась на локти. Тайлеру не хотелось повторять, но он, пересилив себя, все же сказал: