Гиперпротекция приводит к тому, что ребенок практически не знает слова «нельзя». Любой запрет вызывает у него буйный и продолжительный протест. Настойчивые попытки ввести такого ребенка «в рамки» приводят к припадкам, напоминающим истерические (синеют губы, дыхание становится прерывистым, движения теряют скоординированность). Зачастую родители пугаются столь грозных проявлений и отказываются от своих попыток угомонить ребенка, чем еще больше усугубляют ситуацию.

Гипопротекция в своей крайней форме ведет к истощению адаптационных резервов. Ребенок, которому все запрещают, сначала пытается соблюсти все запреты и угодить родителям, но вскоре начинает чувствовать, что «так жить нельзя». И тогда, пусть с другой стороны, но мы приходим все к тому же протестному, капризному поведению, которое еще больше раздражает родителей. Они запрещают ребенку капризничать, он протестует против запрещения протеста – и этот замкнутый круг повторяется годами.

Нарушением может быть и различная воспитательная ориентация членов семьи. Например, гиперпротективная мама и гипопротективный папа.

Третья причина капризов – внутрисемейная дисгармония.

В этом случае при анализе ситуации ни гипо-, ни гиперпротекции выявить не удается, ребенка вроде бы воспитывают правильно, иногда даже «по науке», но отношения внутри семьи напряжены до крайности. Например, свекровь не ладит с молодой невесткой и всячески стремится доказать ее «никудышность». Или отношения молодых супругов по той или иной причине разладились после рождения ребенка, и ситуация усугубляется с каждым годом. Здесь капризы-послания ребенка переводятся однозначно: «Я не хочу, чтобы значимые для меня люди ссорились между собой!»

В этом нет никакого врожденного миролюбия и альтруизма со стороны ребенка. Просто та душевная энергия, которая по праву должна была принадлежать ему, тратится взрослыми на выяснение отношений между собой или, наоборот, на сохранение «хорошей мины при плохой игре». Ребенок этим естественно недоволен. И также естественно демонстрирует свое недовольство окружающим. Именно такие дети часто (и на первый взгляд необъяснимо) перестают капризничать, когда свекровь уезжает на дачу («Да она же к нему почти и не подходила!») или когда отец отправляется в длительную командировку («Он же любит папу, я знаю, он всегда по нему скучает!»). В действительности дети в этом случае реагируют не на отсутствие члена семьи, а на приостановку явных или скрытых военных действий.

Иногда за капризы принимают другие возрастные проявления ребенка. Например, вполне закономерное исследование реакций родителей, которое ребенок предпринимает обычно на третьем году жизни: «Нельзя сюда ходить? А я пойду. И что она сделает? Кричит, – а я опять пойду, и что тогда будет? Ага, тащит. А я вырвусь и опять пойду…». И так по многу раз, по самым разным поводам, утомляя. Но это не капризы, это – исследования. И если вы будете достаточно тверды и последовательны, то довольно быстро (у разных детей уходит на это от нескольких месяцев до двух лет) ребенок освоится со всем многообразием ваших реакций и будет достаточно четко представлять, что можно, а что нельзя себе позволить в общении с близкими.

Проявиться может и классическое «Я сам!»: еще не умеет чисто есть, но тянется к ложке; пытается сам завязать шнурки, – потом вся семья полчаса распутывает; упорно надевает штаны задом наперед и так порывается идти в садик, при попытке исправить ситуацию – злится, кричит – это тоже не капризы. В подобных случаях имеет смысл сначала похвалить ребенка за стремление к самостоятельности и отметить его очевидные достижения, а потом сообщить, что для завершения ситуации и для придания ей большей гармоничности необходимо сделать еще то-то и то-то. Как правило, дети в этом возрасте требуют именно признания их попыток, ибо о какой-то реальной автономии говорить еще рано, и они прекрасно это понимают.