А в мозгу билась единственная мысль: я столько всего не успела!

Не выиграла международную олимпиаду, не закончила школу, не сказала родным о том, как сильно их люблю… Даже не нашла в себе храбрости посмотреть в лицо тому мальчишке.

Неужели, на этом и прервется моя серая и невыразительная жизнь? Из-за какой-то нелепой случайности…

Я так и не поняла до конца, снесло ли меня потоком волн до самого дна, из-за чего грудную клетку сильно сдавило подводным давлением, или это цепкая хватка смерти сжала меня поперек талии, намереваясь лишить возможности вспоминать самые счастливые моменты в жизни последний раз. Но одно то, что рассудок покинул меня, подарило глубочайшее ощущение покоя.

Словно в самых нежных объятиях…

5. Глава 5

– Нет!!! – прокричала, но из горла вырвался лишь немой звук.

Соленая вода заливала уши, проникала в дыхательные пути, отчего горло сжималось, а тело начинало корчиться в конвульсиях.

– Нет! Нет… – подскочив на месте, не сразу поняла, что все это время лежала на кровати.

Футболка противно липла к спине, а знакомые стены собственной комнаты вызвали лишь одну эмоцию — недоумение.

Я, что… выжила? Неужели, это был лишь кошмар?

– Кирочка, ты очнулась, слава богу! Прости меня, пожалуйста. Я не хотела… я не думала, – тут же, заливаясь слезами, ко мне подбежала Яны, упав на колени у кровати.

Выражение ее лица фонтанировало сожалением, а губы то и дело подрагивали от постоянных извинений.

– Конечно, не думала, идиотка. По-твоему, люди просто так отказываются от купания? – следом за ней приблизилась и Маша. Несмотря на ее высокомерные слова, полные яда, она тоже выглядела довольно обеспокоенной. – Ты как?

– Нормально, – отозвалась я хрипло, будто бы не своим голосом, и поморщилась, пытаясь переварить все услышанное.

Похоже, это был не просто страшный сон, и я действительно утонула. Но почему тогда все ещё жива? Нет, вернее, кто…

– Скажи спасибо Глебу. Принц на белом коне, блин, – убедившись, что я в порядке, фыркнула Маша и закатила глаза.

А я наконец вышла из странного анабиоза, вызванного невозможностью сложить в голове дважды два.

– Меня спас… Глеб? – как же непривычно было произносить имя Вознесенского вслух. Перекатывать каждую буковку на языке, чувствуя эфемерный привкус горького шоколада и сладкой ягодной приторности.

Глеб — такой краткий набор букв, по сути не несущий никакого смысла, если не думать о том, что так звали мальчишку, благодаря которому я все еще могла дышать, жить и радоваться жизни.

А ведь поначалу я и запоминать-то имени Вознесенского не собиралась. Зачем, если мы никак не пересекались? Но память — не шутка. Ее сложно обмануть, когда она феноменальная.

Да и вообще мне мало верилось в то, что никто, кроме Вознесенского, не поспешил спасать утопающего человека. Глеб же, если мне изменяла память, находился довольно далеко от меня.

– Только не думай зазнаваться. Он просто иногда страдает благородством, – Маша таки отошла от моей кровати, оставив роль главной курицы-наседки русоволосой.

– Он восхитительный, – следом с восторгом пропищала Яна. – Вытащил тебя на берег, сделал искусственное дыхание, даже с Виталиком спорил, хотел сам донести до корпуса, но его переубедили.

– Искусственное… что?! – щеки тут же налились кровью. Чувствовала их жар и пыталась умерить его, обхватив лицо.

Нет, я прекрасно знала, что такое искусственное дыхание. И знала, что это всего лишь один из основополагающих элементов первой помощи для человека, который едва не утонул.

Но что же это получается: его губы касались… моих губ?

– Почти как поцелуй, угу, – задорно подмигнула Яна, поднявшись с колен и пересев на свою кровать, с интересом наблюдая за моей реакцией.