– Да на что мне ее ещё тратить-то, как не на своих кровиночек? – подскочив, вновь заворчала бабуля. Ну, вот, только же присела на свой табурет обратно.

– Кирочка, я не хочу брать их, – активизировала мама. – Это… не наши деньги. Твой отец… Мы с ним ведь и в браке были всего-ничего. Его родня тебя и признавать не собиралась. Понимаешь, это… Он просит встречи с тобой.

С каким же трудом дались ей эти пусть скомканные, но слова. Вероятно, на душу моей мамы активно терзали демоны, что годами мучили ее по ночам. Она боялась потерять меня. Страшилась лишиться нашего маленького уголка спокойствия, в котором мы так привыкли жить.

И я понимала ее. Мне тоже было страшно, как, вероятно, было боязно и бабушке. Но если мы все будем бояться, то кто примет на себя роль героя?

– И в чем проблема? – воинственно заявила я, собираясь взять ситуацию в свои девичьи руки. – Не думаете же, что из-за каких-то денег я вдруг пожелаю променять вас на какого-то чужого мне человека? Просто приду, распишусь где нужно и вернусь домой. Не успеете и моргнуть! Когда, кстати, он желает встретиться со мной?

"Сегодня", – было мне ответом.

Так, спустя час я уже тряслась в душном общественном транспорте, двигаясь по привычному маршруту. Оказывается, мой биологический отец все это время проживал в "Долине чудес", как раз в стороне "Инсайда". Я не знала, каким он являлся человеком, но точно была уверена в том, что этому мужчине не нужен был ребенок.

И, наверное, только поэтому бьющееся в бешеном ритме сердце вызывало раздражение.

И чего, спрашивается, волнуюсь? Он же даже никогда не интересовался тем, как мы живём!

До места, указанного в письме, что передала мне мама, добралась быстрее, чем обычно. Сказывалась разгруженность дорог в выходной день и, вероятно, моя сосредоточенность не на пути, а на собственных переживаниях.

Я смутно помнила облик отца, но без проблем узнала его в хмуром мужчине сорока лет, с проседью на висках и модно подстриженной бородой, встретившего меня у ворот двухэтажного коттеджа.

Грудь полоснуло обидой. Он жил в достатке, пока мы перебирались какими-то крохами, добытыми тяжким трудом.

Впрочем, зато мы старались! Делали все, чтобы быть счастливыми. Радовались мелочам и всегда поддерживали друг друга.

Скупо поздоровавшись, я проследовала за ним в дом, кусая губы. Ситуация складывалась максимально неловкая. Но говорить первой — я не собиралась.

К счастью, и отец не особо желал идти на контакт с родной дочерью. Сухие вопросы, на которые он получал мои скупые ответы. Несколько формальных уточнений, и вот заветный конверт оказался в моих руках. Только тогда, в момент, когда я уже была готова покинуть неуютный дом, наполненный незнакомыми людьми, в его тоне проскользнуло нечто похоже на теплоту:

– Как… Аня поживает?

– С мамой все хорошо. Спасибо, что спросил, – в свою очередь холодно отозвалась я и вышла из душной обстановки дома, в котором все буквально пропиталось скорбью.

Возможно, мне стоило остаться на немного подольше, почтить память усопшей с остальными собравшимися, но… Это было выше моих сил. Слишком все случилось внезапно. И, по своему маленькому, но опыту, я знала, что подобное нужно пресекать так же резко. Как пластырь, что сдираешь с подсохшей раны, чтобы наложить новый. Иначе неведомая зараза может проникнуть под кожу, навсегда отравив кровь.

Злосчастный конверт с наличными, доставшийся мне по какой-то насмешке судьбы, не иначе, обжигал нежную кожу рук. Я не шла — летела в сторону остановки, чтобы поскорее вручить драгоценность в руки семьи, обнять маму с бабушкой, сказать им, что все будет хорошо и навсегда закрыть для себя эту страницу жизни. Начать жизнь с чистого листа, как когда-то уже сделала. В прошлый раз смогла, так почему в этот не смогу?