Я скривилась, прекрасно зная, что мало походила на красавицу сразу после пробуждения. Гнездо на голове только чего стоило! Но ответив родительнице в той же манере, всё-таки пошла в ванную.

На часах было девять, когда мы собрались все вместе за столом, разделяя завтрак. Что в целом было странно.

Обычно мы так собирались, разве что по вечерам да и в праздничные дни. Ну, не совпадали у нас графики: мама чаще всего работала либо в ночь, либо уходила рано по утра. А ба… Она в целом любила собираться куда-то по делам в предрассветные часы. Вероятно, составить компанию другим старушкам в маршрутках, точно не знаю. И ведь от ответа вечно увиливала, загадочно улыбаясь и говоря "вырастешь — поймешь".

А я же вроде и выросла, но, видимо, недостаточно, чтобы понять.

– Ну, рассказывайте. Что стряслось? – в какой-то момент не выдержала я.

Бабушка в этот момент громко перемешивала ложечкой сахар в кружке утреннего чая, а ма то и дело мечтательно вздыхала, как-то невпопад предлагая мне добавки.

А я и первую-то порцию доесть не успела!

– С чего ты решила, что что-то случилось? – попыталась слезть с темы мама, но улыбки скрыть не смогла.

А у меня сердце в пятки ушло. Когда она так мила — жди беду. Но такую, от которой меня тщательно будут сторонить, боясь ранить нежные чувства. Из-за таких вот ситуаций я порой и чувствовала себя хрупким домашним цветком на подоконнике.

– Ба, хоть ты скажи, – со стоном обратилась я к старшей женщине в нашем роду.

– Я-то сказать могу, да не мне тебе ведать такие новости, – и направила обиженный взгляд в сторону моей сияющей притворной ласковостью родительницы.

– Не томите! Я ведь умру от любопытства!

– Рано тебе ещё, – тут же буркнула ба в своей манере.

– Только сначала скушай ещё кусочек, – молниеносно отреагировала мама.

– Ну хватит, правда. Я уже не ребенок. Если не расскажете, то у меня испортится аппетит.

Мама нахмурилась, сдвинув брови у переносицы. Из ее памяти еще не стёрлись времена, когда я отказывала есть, погрузившись в депрессию. Но если тогда мне действительно было плохо, то сейчас стало стыдно.

– Я пошутила. Прости, – поторопилась исправиться и принялась поглощать запеканку. Некогда любимая еда казалась резиновой на вкус.

– Твой отец объявился, – дождавшись, когда я съем всё до крошки, со вздохом огорошила мама.

– Что? – я подскочила с места, наконец поняв, почему меня так уговаривали для начала уничтожить завтрак. Такая новость точно способна испортить аппетит!

– Вернее, не он. А свекровь. Твоя вторая бабушка, – напускная радость мамы сползла, обнажая ее истинные чувства.

Горечь. Потерянность. Уныние.

– Уж точно не первая, – вторил ей озлобленный голос бабушки. Она ненавидела моего биологического отца, но оно и понятно. Оставить женщину с ребенком на руках, ничего не объяснив — это то еще свинство!

– Ба, ты у меня самая лучшая и самая любимая. Так что там со второй? – как бы мне не хотелось бередить старые раны, но от правды не сбежишь. И раз уж все в курсе, то я тоже, как полноценный член семьи, должна была знать.

– Что-что, померла она, – взорвалась-таки ба, не в силах держать в себе эмоции. – Да тебя в наследницы записала. Говорят, деньги тебе завещала. Да не хилые!

– Это правда?

Мама лишь печально кивнула.

– И? Почему вы не радуетесь? Ма теперь сможет уволиться с одной из работ, а тебе, бабушка, может будет не тратить свою пенсию…

Знаю, это могло бы прозвучать грубо по отношению к почившей душе. Но психотерапевт не зря учил меня видеть в каждой плохой ситуации только хорошее. К тому же, третьей унылой мордашки стены нашей хрущовки просто бы не вынесли. И без того рассыпались на глазах…