Я, чуть ли не обливаясь слезами, стащила сапоги. Снова разбежалась и высоко подпрыгнула. Перебирая руками и ногами, быстро поднялась наверх. А когда поднялась – ахнула. Центр Лабиринта был тут, за стеной, по которой мы поднимались! Скала, которую мы не видели снизу, находилась тут, всего в двадцати минутах ходьбы. Оставалось только спуститься. И никаких видимых преград!

У нас открылось второе дыхание. Дин прочно закрепил крюк и спустил верёвку с противоположной стороны.

Надеюсь, это последнее испытание Лабиринта и скоро каждый из нас получит желаемое!

Поднявшись на стену, я поняла, что наше испытание почти закончилось. Каждый получит то, чего хотел, и мы разбежимся, затеряемся во Вселенной. А ещё я поняла, что если сейчас не поцелую его, то буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Я прикоснулась своими губами к его.

Сперва от него пришла волна недоумения, потом – восторга, нежности, обожания, желания, а потом… потом… волна горечи. Мне кажется, я даже почувствовала её на языке. И волну сожаления.

Так. Меня. Никто. Ещё. Никто. Не целовал!

Никто никогда не сожалел о том, что очень желал поцелуя, желал продолжения. Ни у кого это естественное желание продолжения не вызывало душевную боль.

Я, разорвав поцелуй, не сдержалась и потребовала объяснений:

– Что это значит, Дин?!

А потом чуть не взвыла от ужаса.

Это ведь я знаю его эмоции! Что он скажет в ответ? Выдаст очередную шутку? А может, начнёт допытывать, что я имела ввиду? И как я в таком случае смогу объяснить свой вопрос?

Дин снова поразил меня – я совершенно не ожидала, что он виновато ответит:

– Извини, Кими, меня очень тянет к тебе, но… – Он подбирал слова. К ним я оказалась не готова: – У меня есть любимая девушка…

Моя душа рухнула вниз. Нет, вру – то, что хоть немного оставалось белым, мгновенно почернело, стало темнее во сто крат так любимой вигами чёрной дыры.

Спасибо, Вселенная. Спасибо, что эта моя влюблённость закончилась так… легко. Без ошибок в виде потомства от того, кому я без надобности, без глухой многолетней тоски по тому, кто мне изменил или ушёл от меня. Уверена, у меня хватит сил заглушить зародившееся чувство. Наверное.

Не знаю как, но я смогла рассмеяться.

– Напарник, слушай, ты, – насмешливо протянула я, – не в моём вкусе…

Его глаза в упор, не мигая, смотрели на меня, но до меня не доносилось ни одной эмоции. Это пугало. Но я развязно продолжила:

– Ознакомься с психологией гуманоидов, Ири. – Чистая импровизация. Я вообще не знала никакой психологии, только слышала несколько терминов по этой теме. – Дин, – я старалась придать голосу искренности, – ты был очень напряжён, извини, но я воспользовалась старинным способом вывести тебя из стрессовой ситуации.

Он улыбнулся, но при этом от него не пришло ни одной эмоции.

Как такое возможно?!

– Попробуем спуститься, Уортс, и получить свой приз? – спросил он, указав в сторону скалы. Я широко улыбнулась в ответ и кивнула.

Первым спускался Дин. Он спрыгнул на песок и встал в оборонительную стойку, зажав в руке небольшой (с лезвием всего около десяти сантиметров) нож – таково было условие Лабиринта. Озираясь, я быстро спустилась следом, и как только мои голые ступни коснулись песка, закричала, подпрыгнув:

– Больно! А-а-а! Мои ступни! Как же жжёт!

Последний аккорд Лабиринта, – мелькнула сквозь обжигающую боль мысль.

Хозяин обиделся на мои трюки с тайниками в каблуках сапог? Хитрый мерзавец! Придумал-таки, как заставить меня снять обувь!

Дин подхватил меня на руки, и волна беспокойства и ужаса окатила меня.

– Кими! Кими! Где больно? Кими, как тебе помочь?!

Я, уткнувшись носом ему в шею, заплакала.